История Фридриха Великого - [91]

   "Друзья! -- сказал он громко, обращаясь к войску. -- Настала минута, в которую все для нас драгоценное зависит от нашего оружия и нашей храбрости. Время дорого. Я могу сказать вам только несколько слов, да много говорить и не для чего. Вы знаете: все нужды, голод, холод, бессонные ночи, кровавые сечи -- я делил с вами доныне по-братски, а теперь я готов для вас и за вас пожертвовать даже жизнью. Требую от вас такого же залога любви и верности, какой сам даю вам. Прибавлю одно: не для поощрения, а в воздаяние оказанных вами подвигов, отныне до тех пор, пока мы вступим на зимние квартиры, жалованье ваше удваивается. Вот все! Не робеть, дети! С Богом!"

   Громкие клики прервали благоговейную тишину, с которой солдаты внимали своему вождю. Ряды зашевелились и, как под электрическим ударом, колонны встрепенулись и двинулись вперед.

   Французы были изумлены быстрой переменой в прусском лагере. "Да это настоящее оперное превращение! -- восклицали они. -- Наконец, очнулись! Они хотят бежать, но нет, мы их не упустим!" И крылья их пошли с удвоенной быстротой.

   Сейдлиц вел прусский авангард, состоящий из легкой конницы. Ряд холмов скрыл его от взоров неприятеля. Быстро прошел он влево и стал в стороне, выжидая, пока с ним поравняется обходящий левое крыло неприятель. Между тем на высоты холмов въехала прусская артиллерия. Вдруг громы ее раздались над беспечными головами французов, строи их поредели. Французские пушки плохо действовали из долины, ядра их перелетали через ряды пруссаков. Но вот Сейдлиц улучил удобную минуту для нападения: перед ним открыт фланг неприятеля. Эскадроны его стоят, как вкопанные, не шевелясь, не давая шевельнуться лошадям, удерживая дыхание. Бодро выезжает Сейдлиц перед фронтом. "За мной, друзья!" -- кричит он, наконец, не дожидаясь пехоты, и бросает свою трубку в воздух, в знак атаки. {298}

   Как стая ласточек, взвилась легкая прусская конница и вслед за своим молодым вождем ударила во фланг беспечно идущего неприятеля. Здесь совершается событие, небывалое в летописях войн. Легкая конница, гусары, мнут и опрокидывают тяжелую кавалерию французов, побивают и гонят знаменитых французских жандармов. Субиз посылает им на подмогу свой резерв, но пораженные, гонимые жандармы врываются в беспамятстве в ряды своей подмоги. В общей суматохе нельзя построиться, нельзя стать в боевой порядок, и резервные полки бегут вместе с разбитыми. Пруссаки гонятся за ними с неистовством -- легкие ласточки стали хищными коршунами. Горное ущелье останавливает их геройский порыв, и сотни бегущих сдаются им в плен.

   Между тем разбитая кавалерия обнажила свою пехоту. Сейдлиц у ней в тылу. В то же время к ней подходит прусская пехота с правого фланга. Страшный залп из пушек приветствует ее. За ним открывается правильный ружейный огонь, а потом атака в штыки. Пруссаки движутся спокойно, действуют хладнокровно, как на учении. Субиз поспешно строит свою инфантерию в колонны, во-{299}одушевляет своих солдат -- ничто не помогает: колонны его рассеяны, картечный и ружейный огонь производят в рядах страшное опустошение. Наконец, прусская кавалерия мнет его пехоту, и все войско ищет спасения в бегстве. Солдаты бросают оружие, чтобы скорее ускользнуть от преследования -- напрасно: их берут в плен целыми батальонами. Граф Сен-Жермен с несколькими швейцарскими полками прикрывает беспорядочную ретираду, он один остается на поле до конца битвы. Наступившая ночь спасла французов от совершенной погибели. На следующий день их преследовали до Инструта.

   При первом нападении пруссаков воины знаменитой исполнительной армии принца Гильбурггаузенского побросали оружие и попрятались по окрестным болотам и лесам. Одни французы защищались в продолжение двух часов. Потеря их простиралась до 10.000 человек; 7.000 попали в плен и, между ними, девять генералов и 326 офицеров. Кроме того, пруссаки отбили 63 пушки, 25 знамен и штандартов. Фридрих лишился только 165 человек убитыми и 376 ранеными. Корпус принца Фердинанда Брауншвейгского даже совсем не участвовал в сражении. Сейдлиц был ранен пулей в руку. В награду за отличие Фридрих тут же пожаловал его из младших генерал-майоров в генерал-лейтенанты и надел на него орден Черного Орла.

   Французы приписали свое страшное поражение трусости имперцев, которые своим воплем и бегством нагнали панический страх и на французских солдат.

   Итак, поле битвы, близ которого пал великий Густав-Адольф, защищая свободу Германии, снова огласилось победными криками германцев! Французы, которые всюду ознаменовывали себя грабительством и насилием, возбудили ненависть всех немцев -- и союзников, и врагов. При входе в Саксонию они не пощадили даже землю союзного государя, опустошали деревни и города, покрывали позором и оскорблениями саксонских сановников, надругались над святынями храмов. Зато известие о их поражении при Росбахе привело в восторг всех германцев, без исключения. Тюрингенские крестьяне, разоренные ими, теперь воспользовались минутой мщения. Они собирались толпами, вооружались чем могли и, захватывая бегущих французов, без жалости подвергали их самым страшным истязаниям. {300}