История Франции. Том 1 - [39]
В XIII в. северофранцузские города достигли значительного расцвета. Возрос объем их ремесленной продукции, упрочились торговые связи в пределах почти всей северной части страны, равно как и с другими странами (на шампанских ярмарках). Наоборот, южные города пострадали в результате альбигойских войн и ликвидации государств крестоносцев на Леванте. К концу столетия они оправились, но в средиземноморской торговле им было трудно конкурировать с чрезвычайно усилившимися в XIII в. итальянскими городами-республиками.
Беспрепятственное развитие ремесла и торговли, обеспеченное самоуправлением городов, усилением королевской власти и притоком выходцев из деревень, способствовало значительному в тех условиях росту городского населения. В начале XIV в. в Париже было около 100 тыс. жителей, в Руане — около 70 тыс. и т. д. Средние города насчитывали 5–6 тыс. жителей, и подобных городов было много.
Рост городов, особенно коммун, ускорил социально-экономическую дифференциацию городского населения и обострил противоречия между отдельными его слоями. Богатые купцы и мастера монопольно овладели всеми органами самоуправления, демократия эпохи «коммунальных революций» пошла на убыль. Олигархия жестоко эксплуатировала путем городских налогов основную массу мелких ремесленников и торговцев, используя муниципальные финансы в своих интересах. В крупных центрах появились значительные по тому времени контингенты чернорабочих (по большей части из пришлых элементов), не обеспеченных регулярным заработком и лишенных всяких прав. Не раз французские города становились ареной восстаний «мелкого люда», к которому порой примыкала и основная масса ремесленников. Это давало повод королю вмешиваться во внутренние дела коммун и контролировать до известной степени их финансовую деятельность в целях увеличения доходов государственной казны. Обострение социальных противоречий в городах при наличии усиливающейся королевской власти привело к тому, что политическая независимость коммун становилась для городской верхушки обстоятельством скорее опасным, чем благоприятным. Этим объясняется постепенная утрата коммунами их исключительных привилегий, что способствовало значительному уравниванию городов и национальному сплочению. Центральная власть, преодолевая феодальную раздробленность и феодальную анархию, создавала такие условия, при которых экономические функции городов могли развиваться и дальше, а их политическая независимость теряла смысл и становилась ненужной.
Развитие и сплочение феодальных сословий и городов имели результатом начавшееся еще в XII в. постепенное складывание в ХIII в. сословного представительства[97]. Во Франции существовали как местные сословные учреждения — провинциальные штаты (термин etats означает и сословия, и их собрания) так и Генеральные Штаты, представлявшие всю страну. Однако между этими формами сословного представительства не было организационной связи. Провинциальные штаты оказались очень долговечными: они существовали самостоятельно и собирались с регулярной периодичностью, представляя собой политический и административный орган в пределах провинции. Они были связаны с сословными собраниями, функционировавшими в мелких областях (pays), на которые делилась провинция. Наоборот, Генеральные Штаты созывались лишь по инициативе короля и, за исключением некоторых периодов, действовали с большими промежутками. Они не приобрели никаких административных функций; последние целиком были возложены на центральный королевский аппарат.
Такая организация соответствовала историческому ходу сплочения отдельных областей Франции в единое государство и отражала значительную самостоятельность провинций.
Местные штаты сложились путем регулярного созыва герцогом (или другим территориальным властителем) не только своих прямых вассалов (те издавна составляли его совет), но также рыцарей и горожан. Такая мера была естественна в процессе политической консолидации области, умаляя роль баронов и содействуя усилению герцогской власти. Она отражала также возросшую роль как городов, так так и рыцарства в армии и их более тесную связь с герцогом. Поголовное присутствие рыцарей на собраниях местных штатов оказывалось вполне возможным и в некоторых провинциях сохранялось очень долго. Города области посылали своих мэров; от церковных учреждений присутствовали епископы, аббаты и деканы церковных капитулов. Такое собрание сословий фактически исключало выборность, численное превосходство было у рыцарей. Собрание вотировало денежную «помощь» (aide), которая взималась сверх обозначавшейся тем же термином вассальной повинности рыцарей. Реально ее уплачивали все жители городов и сел, но взималась она сеньорами (духовными и светскими) и городскими властями. Таким образом, феодалы сами не платили и лишь давали согласие на обложение своих «подданных», оставляя себе за труды по взиманию денег известную часть собранных сумм. Это была эмбриональная форма государственного налога, ибо он взимался лишь в масштабе провинции; притом герцог (или граф) еще не имел прямого доступа к кошелькам всего населения своей области и был вынужден прибегать к посредничеству городских властей и всех сеньоров. Когда же появились настоящие государственные налоги, такой порядок содействовал оформлению в XIV в. налогового иммунитета французского дворянства и церкви.
