История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи - [29]

В период 314–270 гг. Академию возглавляли последовательно Полемон, Кратет непутать с Кратетом из Фив, учеником Диогена Синопского) и Крантор. Это были менее оригинальные мыслители, не добавившие после Спевсиппа и Ксенократа ничего нового к теоретической стороне платонизма. Некоторый вклад был внесен ими в этику; так, понятие о первичных естественных благах, введенное Полемоном, было затем принято как стоиками, так и эпикурейцами. Хотя труды этих философов до нас не дошли, все же нужно упомянуть сочинение Крантора «О страданиях» (Περι πένϑους), снискавшее в древности большую популярность; по словам Цицерона, восхищавшегося этой «небольшой, но поистине золотой» книгой, стоик Панэтий советовал выучить ее наизусть от слова до слова[189].

Начиная с Аркесилая, руководившего Академией с 270 по 240 г., следует период так называемой Средней Академии. Отказавшись от направления своих предшественников, обращавшихся к поздним сочинениям Платона (прежде всего к «Тимею»), Аркесилай обратился к изучению ранних платоновских диалогов, в которых, по его мнению, излагались неискаженные взгляды Сократа. Аркесилай нашел, что в этих диалогах отсутствует всякая догматика; Сократ ограничивается в них критикой чужих мнений, прежде всего тех, которые развивались софистами, но не формулирует никакой положительной системы, довольствуясь констатацией собственного незнания. Аркесилай пришел к выводу, что такова же была точка зрения раннего Платона и что именно она должна быть положена в основу философии академической школы. Исходя из этих предпосылок, Аркесилай ограничил свою деятельность критикой догматических учений — эпикуреизма и стоицизма, а также преподаванием, причем он заставлял своих учеников упражняться в доказательстве и опровержении одних и тех же тезисов (как это делали раньше софисты). Никаких сочинений Аркесилай после себя не оставил.

Крупнейшим руководителем Академии после Аркесилая был Карнеад (160–129 гг.), в основном принявший скептическую позицию Аркесилая. Его усилия были главным образом направлены на подрыв критериев знания, выдвигавшихся догматическими школами. Эпикуровское убеждение в безошибочности чувственных восприятии было с самого начала отвергнуто Карнеадом как явно абсурдное. Но и предложенный стоиками критерий истинности, в конечном счете тоже полагавший в качестве высшей инстанции чувственные восприятия (мы о нем будем говорить в дальнейшем при изложении учений стоиков), не давал, по мнению Карнеада, достоверного и в лучшем случае позволял получать лишь вероятное знание. Карнеад различал три степени вероятности человеческих представлений: 1) вероятное представление; 2) вероятное и не противоречащее никаким другим пред ставлениям представление; 3) вероятное, не противоречащее другим представлениям и всесторонне проворенное представление. Но даже самая высокая степень вероятности представлений еще не говорит об их безусловной истинности. Поскольку никакого другого источника знаний, кроме чувственных представлений, Карнеад не признавал, то его теоретико-познавательную концепцию следует определить как агностицизм, хотя и несколько смягченный по сравнению с агностицизмом скептиков.

В 156 г. Карнеад вместе с представителями других греческих философских школ посетил Рим. Там он произнес две публичные речи. В первой из них доказывалось, что справедливость присуща самой природе человека, а во второй, произнесенной на другой день, утверждался противоположный тезис, а именно, что справедливость есть условное человеческое установление. Римские источники сообщают, что Катон Старший был настолько возмущен этими речами, что потребовал от сената немедленной высылки греческих философов из Рима.

Как и Аркесилай, Карнеад не излагал своих взглядов в письменной форме. Но его лекции, по-видимому блестящие по форме, были записаны учениками (прежде всего Клитомахом), которые обнародовали их после смерти учителя. Этим объясняется, что до нас дошла некоторая информация о философских воззрениях Карнеада.

Преемник Карнеада Клитомах был последним представителем Средней Академии. Следовавшие за ним руководители школы Филон из Лариссы и Антиох из Аскалона отошли от скептицизма своих предшественников и встали на путь эклектического объединения взглядов Древней Академии с учениями перипатетиков и стоиков, утверждая, что между этими тремя школами, по сути дела, нет противоречий. Этот эклектизм, полемическое острие которого было направлено против эпикуреизма и скептицизма, стал отличительной особенностью Новой Академии, история которой уже выходит за пределы собственно эллинизма.

Перипатетики

В первые десятилетия после смерти Аристотеля перипатетическая школа, возглавляемая Феофрастом (323–287 гг.), переживала период своего расцвета: она насчитывала несколько крупных ученых, выпестованных Аристотелем, каждый из которых, согласно замыслу основателя школы, работал в определенной области науки. Именно в Ликее впервые осуществилась дифференциация научных дисциплин, ранее составлявших нерасчлененное синкретичное целое науки «о природе». Подобная специализация, позднее осуществившаяся в деятельности александрийского Мусейона и оказавшаяся столь плодотворной, была для греческой науки делом новым и необычным. Наиболее значительными учениками Аристотеля, составившими гордость перипатетической школы, были Феофраст из Эреса (на острове Лесбос), Эвдем Родосский, Аристоксен Тарентский, Дикеарх Мессинский. Все они были самостоятельными учеными, сохранившими общий дух основоположника Ликея, но в отдельных вопросах не останавливавшимися перед существенными отклонениями от взглядов своего учителя.