История ересей - [36]

Ломбардцы определенно отделяют себя от «ultramontani elect! Valdesii socii»^{81}, иначе называемых ими fratres ultramontani, просто ultramontani или по имени основателя секты — Valdesiani (Valdesii socii). Себя учениками Вальда они не называют, именуясь или societas ytalicorum fratrum (в противоположность societas ultramontanorum fratrum), fratres ytalici, ytalici или fratres pauperes spiritu^{82}. И надо заметить, что некоторая обособленность обоих братств восходит еще к тому времени, когда жив был Вальд. «Audi-vimus Valdesium dixisse, quod, cum de omnibus aliis esset pax et concordia inter eum et fratres ytalicos, nisi…»^{83} Перед нами, таким образом, две societates, под которыми можно подразумевать только две группы бродячих проповедников, или вальденсов-перфектов, а никак не оседлые братства. Это, вопреки мнению Прегера, доказано Мюллером методом анализа терминологии «Рескрипта» и аналогиями других источников. Такое понимание вытекает и из сопоставления Pauperes «Рескрипта» с Pauperes Catholici. Но обе группы связаны со своими amici (amicae) и credentes — элементом оседлым.

Первым вопросом, вызвавшим разногласие обеих societates, был вопрос характера организационного — De preponimento. «Audivimus Valdesium dixisse, videlicet se nolle aliquem in societate ultramontanorum autytalicorum fratrum fore prepositum in vita sua nec post mortem»^{84}. Надо полагать, что Вальд имел в виду в данном случае местных (по-сколько слово местный применимо к бродячим перфектам) предстоятелей и, следовательно, противился обособлению групп. Предположение об общем для обеих societates предстоятеле, не вытекая из приведенного текста, отпадает еще потому, что при жизни своей Вальд считал стоящим во главе и итальянских, и французских еретиков себя самого, хотя и был более тесно связан с загорными братьями. Но как понимал Вальд свое положение и считал ли он необходимой какую-нибудь общую организацию вальденства после своей смерти или, как позже ученики Сегарелли, полагал, что организация должна отсутствовать так же, как у апостолов, сказать невозможно. Во всяком случае у ломбардцев еще при жизни Вальда обнаружилось стремление к собственной, так сказать национальной, организации, которое в связи с другими обстоятельствами и привело их к разрыву с французскими братьями. После смерти Вальда, когда возник вопрос о слиянии обеих societates, французы, желая сохранить единство вальденсов и, может быть, не нарушить предначертаний Вальда, выступили защитниками идеи общей организации обоих братств, считая занявшим место Вальда верховным органом общее собрание всех перфектов — commune nostrum et illorum. Этот верховный орган по мысли их стоял выше местных prepositi или rectores, по смерти основателя секты появившихся и у французов. Ломбардцы им уступили и согласились избрать или избирать на общем собрании обеих societates «предстоятелей на всю жизнь или временных правителей», не предрешая, таким образом, вопроса о сроке полномочий избранников, разделявшего оба братства: французы избирали своих rectores на год, ломбардцы — пожизненно (eternaliter). Очевидно, и здесь речь идет о местных предстоятелях, а не о преемнике или преемниках Вальда, место которого заняла commune. В акте выбора, таким образом, выражается единство вальденсов, но жизнь и организация обеих групп самостоятельна. Это было уже фактом, с которым спорить было невозможно и неразумно. Но каковы функции prepositi или rectores? Сношения societates друг с другом шли через них. Значит, им принадлежало руководство братством. Но обладали ли они какою-нибудь духовною властью, являясь предшественниками будущих Majorales^{85} — епископов? Этого мы не знаем. Против признания за ними духовных функций говорит срочность их выбора у французов; Мюллер же высказался за под влиянием едва ли могущих быть сюда привлеченными поздних текстов.

Ниже вальденсов — братьев и во Франции, и в Италии (и в Германии) — стоят amici, amicae или credentes. Судя по буллам о Pauperes Catholici, положение этих верующих было различно: от простого подчинения руководству вальденсов до создания под руководством вальденсов замкнутой конгрегации, пример чему имеется в Эльн-ском диоцезе в южной Франции. Правда, мы не знаем были ли такие конгрегации у французских вальденсов-еретиков и руководились ли Католические бедняки, создавая эльнскую, образцами еретическими (вальденскими). Что касается Италии, то в ней еще при жизни Вальда такие организации «друзей» существовали, возникая на почве совместного труда. Уничтожение их было одним из условий, которых Вальд требовал для примирения с ним: «nisi separarentur laborancium congregationes, que tunc tempons erant in Ytalia, ita ut unus cum alio non maneret»^{86}. Ценившие труд и, может быть, сами не пренебрегавшие им, «cum tempus ingruit»^{87}, ломбардские братья были заинтересованы жизнью этих конгрегаций; по их инициативе, как видно из примирительной формулы «товарищей Вальда», возникали и новые, стоявшие в каком-то отношении к самой societas братьев.

2. Congregationes laborancium ломбардских братьев нам совсем почти неизвестны. Были ли они ассоциациями только мужчин или и женщин? Жили ли члены такой congregatio в одном доме или только объединялись общею экономическою деятельностью и общими религиозными интересами? Какой вид труда (terrenus labor) объединял их, сукноделие или что-нибудь другое? По контексту вероятнее, что congregatio laborancium была ассоциацией работающих на сбыт, а не для себя и не для целей благотворения лиц. В таком случае она отличается несколько от конгрегации, основанной или легализированной Дурандом, и приближается к типу гумилиатской. Это все, что мы можем предполагать о ней. Но можно ли отсюда заключать, что первые конгрегации ломбардских братьев были перешедшими под их руководство гумилиатскими domus? Известное родство гумилиатского и вальденского учений существовало, но достаточно ли оно для установления прямого взаимодействия?