История ересей - [34]

Итальянские бедняки преследуют цели, аналогичные целям своих заальпийских собратьев. На первом месте стоит exhortatio^{77}, направленное главным образом, но не исключительно, на еретиков. «Нам поручено, — говорят бернардинцы, — молиться о том, чтобы Господь послал работников на ниву свою, т. е. проповедников в народ свой. Они благостно и смиренно должны добиваться того, чтобы с разрешения папы и прелатов церкви им можно было увещать и наставлять в здоровом учении и всеми силами с помощью благодати Божией, со всем тщанием и силою духа бороться против всяких еретиков, чтобы обратить их к католической вере, а верующих их, как это подобает, отделить от ереси помощью частных и публичных увещаний и включить в названную церковь». Они должны обуздывать как себя, так и слушателей своих от всех пороков и грехов. Так и здесь всплывает двойственность задач братства: с одной стороны, борьба с еретиками, с другой — проповедь народу по преимуществу морального характера. Деятельность societas, частью восходящая к ее еретическому прошлому, ставится под контроль клира, только контроль этот выражен папою сильнее и обстоятельнее, чем в применении к братству Дуранда. Состав группы Бернарда тот же, что и у других Pauperes Catholici. Ниже братьев стоят их «верующие», приведенные ими в церковь из еретического мира и оставшиеся под их надзором и руководством, распространяющимся и на соблюдение ими церковных предписаний.

Бернард с товарищами — это прежние итальянские (кремонские?) вальденсы. Как и их южнофранцузские собратья, они, руководясь моральными идеалами Евангелия, не соглашались допускать никакого противоречия с заветами Христа. Спастись могут только следующие Евангелию, хотя бы соблюдающие только praecepta ГЬс-пода, как credentes. Истинная церковь — святая, в ней не должно быть грешников. Римская же церковь с ее грешными прелатами и папою — не Божья, и таинства ее силы не имеют. Она нарушает Евангелие, как нарушает его светская власть, требуя клятв и совершая убийство. Риму и государству бернардинцы противопоставляли себя, не только не принимая таинств из рук служителей алтаря, но и сами совершая евхаристию: они имели на это право, как boni, т. е. ведущие апостольский обряд жизни. Бернардинцы бродят с места на место, питаясь подаянием и, если это возможно, трудом рук своих, по мере сил осуществляя идеал полного отречения от жизни, одинаково мужчины и женщины. По существу своих воззрений итальянские вальденсы, стоявшие под руководством Бернарда, близки к группе Дуранда, отличаясь от нее большей резкостью формулировки своего учения и меньшим моральным ригоризмом. Естественно поэтому, что курия старалась их слить с более сильной и влиятельной группой Дуранда. Выступающие в булле 14 мая отличия итальянцев сглаживаются и исчезают уже в булле 23 июня того же года, почти текстуально повторяющей то, что писалось Дуранду и по поводу Дуранда. В тех же самых словах обрисовывается conversatio членов нового сообщества, те же самые цели и те же способы воздействия на массу предначертываются и для него, даже теми же самыми словами. Только вносятся некоторые клаузулы, выражающие результаты опыта с Дурандом, и кое-где замечается стремление более уподобить весь строй жизни римским обычаям, что стоит в связи с замечающимся переходом к большой оседлости.

Обе группы Католических бедняков быстро увяли, упоминания о них поредели, и заботившееся о них папство вдруг их оставило и забыло. Причины этого частью уже указаны выше. Еретическое прошлое лежало несмываемым пятном на новых организациях, ослабляя приток к ним правоверных элементов и давая удобное орудие косо смотревшему на них клиру, сопротивление которого им необходимо было преодолеть. В то же время еретические навыки и взгляды расшатывали их еще не окрепшую организацию в тот самый момент, когда рядом возникали однородные с ними, но вполне ортодоксальные ордена доминиканцев и францисканцев, привлекавшие к себе те же массы, что и Pauperes Catholici. Католические бедняки не успели еще создать себе, как это сделали гумилиаты, прочную организацию и репутацию несомненного правоверия, не успели еще вполне войти в намерения папы, как в руках того уже оказались более удобные орудия — нищенствующие монахи. Ненужные больше и лишенные поддержки папы pauperes не могли конкурировать с более привлекательными для толпы соперниками. Они чувствовали это сами, в 1237 г. обращаясь к папе с просьбою «vel eis nomen Catholicorum Pauperum confirmare vel unam de approbatis Regulis concedere»^{78}. И курия настаивала на последнем, лишая католических бедняков своего лица и подводя их под бдительный надзор клира. «Concédas eis, — отвечал папа на переданную ему их просьбу, — ut assumant unam, quam magis elegerint, de Religionibus approbatis, super ipsius Regulamfamulatum debitum impensuri ipsosque ad observationem ipsius postmodum per Censuras Ecclesiasticas appellatione remota compellas»^{79}. Этим вопрос о дальнейшем их существовании был предрешен: в 1256 г. они заняли наиболее подходящее для них место в ряду августинцев-еремитов.