История цивилизации в Европе - [79]

К той же эпохе относится начало другого факта, занимающего важное место в политической истории Европы. В XV веке взаимные сношения правительств сделались более частыми, правильными, постоянными. Тогда в первый раз образовались обширные союзы то с мирною, то с воинственною целью, из которых впоследствии произошла система политического равновесия. Дипломатия существует в Европе с XV столетия. В самом деле, в конце этого столетия главные континентальные властители Европы – папы, миланские герцоги, венецианцы, германские императоры, испанские и французские короли – сближаются, договариваются между собою, действуют заодно, заключают союзы, уравновешивают друг друга. Таким образом, когда Карл VIII предпринимает поход для завоевания Неаполитанского королевства, против него образуется обширный союз между Испаниею, папою и венецианцами. Несколько позже (1508) составляется Камбрейский союз против венецианцев. В 1511 году он уступает место священному союзу, направленному против Людовика XII. Все эти союзы возникли из итальянской политики, из желания различных государей сохранить свою долю итальянской территории и из опасения, чтобы один из них не овладел ею исключительно и не упрочил тем самым за собою чрезвычайный перевес над прочими.

Этот новый порядок вещей был крайне благоприятен для развития королевской власти. С одной стороны, внешние сношения государств, по самой природе своей, должны быть ведены только одним лицом или немногими лицами и притом с соблюдением известной тайны. С другой стороны, народы были настолько предусмотрительны, что не обращали внимания на последствия подобных сделок; они не видели в них непосредственного для себя интереса, мало заботились о них и предоставляли их центральной власти. Вот почему дипломатия при самом рождении своем досталась в руки королей; убеждение, что она принадлежит им исключительно, что народ, даже свободный, даже имеющий право определить свои налоги и принимать участие в общественных делах, не может вступаться в дела внешние – убеждение это, говорю я, утвердилось в умах всех почти европейцев как общепринятый принцип, как положение общенародного права. Раскройте историю Англии в XVI и XVII столетиях; вы увидите, как сильна была эта идея, и какою преградою она служила английской свободе в правление Елизаветы, Иакова I, Карла I. Абсолютная власть постоянно защищается против прав народа во имя того принципа, что мир и война, торговые сношения, все внешние дела принадлежат к сущности королевской прерогативы. Народы робко оспаривают эту часть прерогативы; и такая робость обошлась им тем дороже, что начиная с эпохи, рассмотрение которой теперь предстоит нам, т. е. с XVI столетия, европейская история становится по преимуществу дипломатическою. В продолжение почти трех веков внешние сношения составляют важнейший факт этой истории. Внутренняя жизнь страны устраивается правильнее; дела внутреннего управления, по крайней мере на материке Европы, не производят уже сильных потрясений, не поглощают всей общественной деятельности. Внешние сношения, войны, договоры, союзы обращают на себя внимание и пополняют историю, так что важнейшая часть судьбы народов предоставляется королевской центральной власти.

Это, впрочем, и должно было случиться почти неизбежно. Для того чтобы общество с успехом могло принимать участие в делах такого рода, необходима высокая степень цивилизации, сильное развитие политического такта и приемов. Между XVI и XVIII веками народы далеко не соответствовали этим условиям. Посмотрите, что происходило в Англии в начале XVII века, в царствование Иакова I. Зять его, избранный в короли Богемии, потерял свою корону и лишился даже своих наследственных владений – палатината. Весь протестантский мир был заинтересован в его деле, и Англия принимала в нем живое участие. Общественное мнение восстало, чтобы принудить Иакова заступиться за зятя, возвратить ему палатинат. Парламент яростно требовал войны, обещая все нужные для того средства. Иаков не желал войны: он медлил, пытался вступить в переговоры, послал часть войска в Германию и потом объявил парламенту, что для поддержания борьбы с некоторою надеждою на успех необходимо 900 000 фунт. ст. Никто не возразил, что расчет этот преувеличен, да и не было основания сомневаться в его верности. Но парламент с удивлением и ужасом отступил пред таким бременем и не без труда назначил 70 000 фунт. ст. для восстановления государя и завоевания государства в 300 милях от Англии. Таково было политическое невежество общества. Оно действовало без знания фактов, вовсе не помышляя об ответственности. Вот главная причина, по которой внешние сношения сосредоточились в руках центральной власти: она одна только могла вести их, не скажу в видах общественной пользы – на этот предмет далеко не всегда было обращаемо должное внимание, – но с некоторою последовательностью и здравым смыслом.

Итак, с какой бы точки зрения мы ни рассматривали политическую историю Европы в эту эпоху – во внутреннем ли состоянии государств или во внешних сношениях их между собою, в военном устройстве, в судопроизводстве, в налогах, – везде мы встречаем один и тот же характер, одно и то же стремление к централизации, к единству, к образованию и преобладанию общих интересов, общественной власти. Такова скрытая работа XV века, работа, не имевшая сначала никакого видимого результата, не совершившая никакой заметной перемены, но приготовившая все будущие перевороты. Теперь я изложу факты другого рода – факты нравственные, относящиеся к развитию человеческого разума, общих идей. И здесь мы увидим то же самое явление и придем к тому же самому результату.