История церкви, рассказанная просто и понятно - [29]
Тот же Иустин Мученик еще с юности ревностно искал истину во многих философских школах: он был стоиком, пифагорейцем, платоником… Но ни одно учение не могло утолить жажду его души. В один из дней, размышляя в одиночестве на берегу моря – возможно, в Эфесе, – он встретил старика, и в их беседе незнакомец, указав на недостатки в рассуждениях Иустина, побудил того обратиться к иудейским пророкам. Иустин прочел Священное Писание и стал христианином. И в ранние дни Церкви тем же путем прошли многие: Татиан, Феофил, Иларий, Викторин, Августин…
Итак, одна из главных причин, стоявших за принятием книг Нового Завета в качестве Священного Писания, заключалась в том, что суть этих книг свидетельствовала сама за себя.
Во-вторых, определенные христианские книги были добавлены в Священное Писание, поскольку их использовали на христианских богослужениях. Даже в Новом Завете есть отсылки, свидетельствующие о том, что чтение Священного Писания во многом было частью жизни христианских общин. Апостол Павел побуждал Колоссян: «Когда это послание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитайте и вы» (Кол 4:16).
Иустин Мученик, творивший в середине II века, оставил нам первое описание христианской службы:
В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы.
И мы видим: ко времени Иустина Воспоминания апостолов – такое название он дал Евангелиям – были главной частью христианского богослужения.
Но простое прочтение книги на христианском богослужении не обеспечивало написанному тексту окончательного места в каноне. Например, мы знаем, что Климент, епископ Римский, написал послание церквям Коринфа примерно в 96 году нашей эры – и восемьдесят лет спустя в Коринфе все еще хранили обычай читать послание Климента на общих богослужениях. Но тем не менее послание Климента никогда не добавляли в канон. Книги, читаемые на церковных богослужениях, обладали особым положением, и это стало началом их пути в канон Священного Писания, – но некоторым этот путь преодолеть не удалось.
Третьим и, видимо, основополагающим фактором, стоявшим за принятием христианской книги в Новый Завет, была ее связь с апостолом. Это было проверкой надежности книги. Написал ли ее апостол – или по крайней мере человек, напрямую связанный с апостольским кругом?
В ранней Церкви никто не мог занять место апостолов. Первые верующие всегда воспринимали их как людей, имевших уникальные отношения с Господом. И разве не сказал Иисус: «Кто принимает вас, принимает Меня?»
Климент, епископ Римский, отражает это отношение в строках: «Апостолы были посланы проповедовать Евангелие…» (Первое послание Климента, 42). И да, если можно было подтвердить, что Евангелие или послание создано апостолом, оно имело немалый шанс войти в канон.
Возможно, церкви, будь у них много времени, под влиянием этих и иных факторов создали бы перечень канонических христианских писаний. Но определенные события вынудили их принять решение.
Примерно в 140 году нашей эры в Рим прибыл богатый судовладелец из Синопа, города на Черном море. Его звали Маркион. Он был сыном епископа, но, несмотря на это, подпал под влияние гностика Кердона, верившего в то, что Бог Ветхого Завета отличался от Бога и Отца Господа Иисуса Христа. Бог Ветхого Завета, говорил он, был неведом – а христианский Бог открыл себя. Бог Ветхого Завета был абсолютной справедливостью; а Бог Нового Завета – любящим и милосердным.
Маркион развил отличие, сделанное Кердоном. Он считал, что Бог Ветхого Завета был гневным творцом зла. Этот Бог, говорил Маркион, заботился только о еврейском народе. Все иные народы он был готов уничтожить. Христианский Бог, напротив, был Богом милосердия и всеобщей любви – и открыл себя в Иисусе Христе, своем Сыне.
Маркион, убежденный в том, что ветхозаветный Бог любил одних только евреев, отверг и Ветхий Завет, и те писания Нового Завета, которые, как он считал, благоволили к читателям из иудеев – те же Евангелия от Матфея и Марка, Книгу Деяний и Послание к Евреям. Он отверг и другие христианские писания, бросавшие тень на его собственные воззрения, в том числе и пастырские послания апостола Павла (Первое и Второе послания к Тимофею и Послание к Титу). И у него остались только искалеченная версия Евангелия от Луки (как мы предполагаем, истории о рождении Христа он опустил) и десять посланий Павла. Видимо, только «апостол языков» не исказил благую весть Иисуса.
Искаженные христианские взгляды Маркиона Римская Церковь решительно отвергла, а сам Маркион в 144 году был отлучен. Впрочем, вскоре появились церкви маркионитов, созданные по модели ортодоксальных общин – со своими священнослужителями и обрядами. Например, они не причащались вином: их учение делало акцент на аскезе. Ряд верований маркионитов перетек в разнообразные гностические секты, да и сами маркиониты попали под влияние воззрений гностиков; однако их идеи распространились по Италии и далеко за ее пределы – на Аравийский полуостров, в Армению и в Египет. На востоке они сохраняли значительное влияние много десятилетий, и даже в IV столетии поселки маркионитов существовали в окрестностях Дамаска.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.