История болезни - [29]

– Мама! – мальчик влетел в кухню и прыгнул ей на шею. Он был совсем обычный, словно только вчера расстались. Алёна прижала к себе сына и стала покачивать. – Мама, ты здорова? Мы можем вернуться теперь домой?

– С мамой ты попозже успеешь наговориться. А сейчас одевайся и иди погуляй. В дом не заходи, пока я не позову. Если замёрзнешь – побегай. Если кто к дому подойдёт – в сарай иди, на глаза не показывайся.

– Нет! Я с мамой хочу! – набычился мальчик, зло глядя на отца.

– Здесь решаю я. Усёк? У нас с мамой разговор, – Миха оторвал сына от матери, но и та не хотела разрывать долгожданное объятие. Однако, взглянув в глаза мужа, стоящего за спиной сына, она похолодела. Прежний Миха смотрел на неё прямо, с нескрываемой злостью и похотью. Она хорошо знала этот взгляд. Будь что будет, она заплатит любую цену, лишь бы с сыном всё было хорошо.

– Васенька, иди погуляй. Если холодно – в сарайчике поиграй, у тебя нет игрушек? Смотри, у меня в кармане твои машинки, я в больнице с ними спала, чтобы словно ты рядом. Я скоро к тебе приду, ты поиграй, – она старалась не смотреть в глаза мальчику, чтобы он не прочёл её испуг. Опустив ребёнка на пол, Алёна задержала дыхание.

– Ну ладно, только недолго. А ты блинчиков сделаешь?

– Сделаю, милый, сделаю.

Взрослые молча наблюдали, как мальчик самостоятельно оделся, мама завязала ему шарф. На улице уже смеркалось и Миха вручил сыну фонарь.

– Вот, иди-ка лучше сразу в сарай, там можешь поиграть, что у тебя штаб. Или трюм в лодке. Или тюрьма, – Миха заржал, всё больше превращаясь в привычное Алёне животное. – Раздевайся и жди меня здесь, – приказал он жене и вышел вслед за сыном.

Заперев за Васей дверь сарая на внешний замок, Миха мог быть уверен: никто их с женой не побеспокоит, и парень не сбежит. Мало ли что в голову взбредёт, ищи его потом по лесу.

Он вернулся в комнату и обнаружил, что Алёна по-прежнему стоит в куртке посреди кухни, глядя в пол.

– Мадам, ты что, не расслышала? Или особое приглашение нужно? Разделась и в койку! – он подтолкнул девушку в сторону дверного проёма, завешенного аляпистой шторой.

– Мишенька, может, поговорим? – попыталась Алёна.

– Позже, позже. Давай, удиви меня, может, и договоримся, – он впихнул её в комнату. Несчастная покосилась на железную кровать с пёстрыми старыми тряпками вместо одеяла. Миха плюхнулся на это лежбище и пружины под ним жалобно застонали.

– Давай, киска, покажи мне, как ты соскучилась, – Миха начал потирать руки – этот жест так ненавидела Ясна.

– Миша, я не могу. Я только что вернулась из больницы.

– Что? Да кто тебя спрашивает! Ах, ты не хочешь? Не соскучилась, значит, по папе? Тогда папа сам, – он вскочил, сгрёб девушку в охапку и стал сдирать с неё одежду. Это оказалось нелёгким делом, Алёна была многослойно одета, как капуста. В воображении Михи всё должно было происходить быстро, как в кино, а тут пришлось попотеть. Тогда он решил просто стянуть с жены штаны. Грубые пуговицы отлетели под кровать, грязные ногти царапали нежную кожу.

– Пожалуйста, не надо! Я соскучилась, соскучилась! Мне просто нельзя, сделали операцию! Врач сказал, надо восстановиться! – отбивалась Алёна, но Миху было не остановить. – Я потеряла ребёнка!

Миха замер, взял её руками за лицо и сжал.

– Что ты сказала? Повтори.

– Я потеряла ребёнка, наверное, из-за болезни. И врач заверил, что больше вряд ли смогу иметь детей, они использовали лекарство, чтобы остановить вирус и спасти мне жизнь…

– Хочешь сказать, что ты заплатила жизнью моего ребёнка за свою? Сама должна была выкарабкиваться, сука!

– Твоего ребёнка? – не выдержала Алёна, теперь уже она схватила мужа и стала трясти. – Да ты знать не знал о нём, ты меня заставил, всё сделал силой, я же тебя так любила, а ты со мной, как с собакой! Ты не человек! Я не хотела этого ребёнка!

Миха наотмашь ударил девушку в скулу, и она отлетела на кровать. Вскочила, испуганно забилась в угол, ища глазами что-то, чем можно защититься.

– Не ссы. Я тебя не трону. Ты мне противна. На хрен ты теперь никому не нужна, бесплодная. Ползи отсюда.

– Я не уйду, только с Васей.

– Сын останется здесь.

– Тогда и я останусь. Буду о нём заботиться, о тебе, как раньше. Не забирай у меня сына, – Алёна уже поняла, что проиграла. Она спустилась с кровати и поползла на коленях к мужу. – Я всё сделаю. Всё, что хочешь.

– Пошла вон. Не уйдёшь – убью и закопаю, никто концов не найдёт, – Миха стоял неподвижно, не обращая внимания на распластавшуюся на полу женщину.

Так прошло несколько минут. Затем он поднял её за подмышки и стал выволакивать на улицу. Девушка упиралась, но муж был вдвое сильнее. Он вышвырнул её с крыльца.

– Беги отсюда. Беги.

Алёна поднялась и побрела к лесу. Миха смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. А затем пошёл в сарай.

Он, конечно, не стал ничего объяснять бедному мальчику, куда снова пропала мама и почему он, Вася, не может вернуться домой прямо сейчас.

– Будешь ныть – в сарае спать положу.

– Там крыса, я боюсь, – замер мальчик.

– Вот и хорошо, что боишься. Слушаться будешь.

***

Старая берёза с толстым потрескавшимся стволом раскинула многочисленные изогнутые ветки и была похожа на косматую старуху со скрюченными руками. Под деревом стояла девушка в малиновой куртке. У неё было искажённое болью лицо, а изогнутыми пальцами она обдирала некогда белую, но побуревшую от возраста кору. Алёна делала это машинально, не глядя. Всё её внимание было направлено на облезлый дом невдалеке. Там был её сын и она не могла уйти. В окнах уже виднелись огни, из трубы валил дым. Девушка обрадовалась, что у мальчика есть свет и тепло.