История болезни. В попытках быть счастливой - [54]

Но я, нечуткая, их выбросила. Я уже была влюблена в другого. В самолете по дороге в Новосибирск я познакомилась с Варькиным отцом. Он был очень похож на мою первую любовь.

27 марта. Натопить и закрыться – известный принцип российской жизни. Не в первый раз в моей биографии в гостиницах градусов 25, окна не открываются, а одеяло все равно пуховое. Это чтобы в 4.45 по московскому времени ты вылез из-под него с большим чувством облегчения.

В Новосибирске вполне приличные пробки на дорогах. Леворульные машины сюда не доезжают, а то было бы еще толкливее. Говорливый студент Сережа, коему поручено возить меня с Ленкой, моей верной подругой в сумасшедших путешествиях, опаздывает на своем видавшем виды японце минут на двадцать. Автобус из Академгородка, в котором едут молодые журналисты, участники конкурса “Аргонавты”, опаздывает еще больше. Пробки. Не как в Москве – из-за невероятного количества машин, их здесь все-таки меньше, а из-за идиотской организации движения.

Хоть и с опозданием, начинаем. Мой мастер-класс называется “Гражданская позиция журналиста”. Рассказываю про все: “Белое кольцо” на Садовом и помощь детям-инвалидам, кошачьи приюты и почему мне все равно, что делал Прохоров в Куршавеле. Дети прекрасны. Им интересно все.

Вот только в машине, когда я спрашиваю, с какой стороны от города находится аэропорт Толмачево, никто из троих двадцатилетних новосибирцев не может мне ответить. Только специалист по спортивному ориентированию Ангелина в конце концов утверждает, что с юга. А Сережа, который три с лишним года за рулем, не в курсе. Зато знает, когда день рождения Филиппа Киркорова. И вообще говорит, что хорошо запоминает даты. День взятия Бастилии, впрочем, не знает.

28 марта. И будет вам щастье, если в Новосибирске у вас есть парочка замечательных взаимных френдов. Как у меня. Тогда вы прилетаете вечером в город, часик отдыхаете в гостинице, спускаетесь вниз и упоительно треплетесь часа три до полного изнеможения. Выпиваете бутылочку красненького, съедаете ранее никогда не пробованную рыбку нельму с гречневой кашей. Поднявшись обратно в номер, вы засыпаете через полчаса, несмотря на внушительную разницу во времени. Выданное мамой снотворное не пригождается. Более того, вы в страшном плюсе. Вы обзаводитесь коробкой шоколадных конфет марки “Новосибирск”, книжкой стихов от Александра Григорьевича и набором очень нужного нескажучего, выпускаемого Сашиной фирмой. Ради этого стоит метнуться кабанчиком за три с лишним тыщи километров даже на один вечер. Еще из кайфного: вас обслуживает вот прямо красивый официант Никита, который сам из Краснодара, а в Сибирь приехал учиться на строителя. А не какого-нибудь там политолога или экономиста.

9 апреля. Так надо или не надо составлять черные списки учителей, принимавших участие в фальсификации выборов? Доводы тех, кто считает, что не надо, сводятся к стонам про якобы 1937-й год. А я глубоко уверена, что такие списки нужны. Конечно, такие списки черные-пречерные нужны не только про учителей. Про судей нужны, про прокуроров, про ментов (полицейских). Но с учителями дело особое. Вот он соврал, сфальсифицировал и, уверенный, что никто ничего не заметил, пошел учить наших детей.

В стране, где быть просто честным требует от человека героизма, единственное, что может сделать общество, это выразить осуждение. Не подать руки, дать пощечину– это все из лексикона XIX века. А как иначе возрождать институт репутации? В стране, где твое достоинство не защитит ни суд, ни выборная власть, тебе остается бороться только самому. Один на один с ложью. И вот в кои-то веки ты не один. Вас, с белыми ленточками или без оных, несколько сотен. А может быть, несколько тысяч или миллионов. Но лжецов пока больше. Единственное, что мы можем сделать, это назвать их поименно. И только не надо криков про то, что если учительница откажется, она потеряет работу. А что, работа стоит доброго имени? Вот Сергей Магницкий, сохраняя доброе имя и честь юриста, умер в тюрьме. А тут – работа. Мои журналисты в КРЖ тоже периодически ноют: “Не напишу поганку – меня уволят”. Ну и что, тоже мне редкая профессия – журналист. Вон умудряется же Зоя Светова годами писать правду про самые чудовищные нарушения. А Политковскую убили. А вы про работу.

Репутация – вот что нам стоит поставить на самый высокий пьедестал. А иначе – труба.

9 апреля. Скажу сразу, что я все больше и больше уважаю Ксению Собчак. Взрослеет, причем быстро.

Теперь про вчерашнее. На вручении премии “Оскар”, если кто не в курсе, задавать острые политические вопросы вполне принято. К тому же на любой широте и долготе, если только там не находится абсолютная монархия или диктатура, публичному человеку, каковым является актриса, вопросы, не касающиеся зарплаты, здоровья и сексуальной ориентации, задавать принято. Мерзкий человек Миронов, что не мешает ему быть хорошим актером, сам спровоцировал Ксению репликой про “ублюдков”. Я не исключаю, что он действительно так думает, что это не просто желание тупо лизнуть власть. Ну, думает и думает, черт с ним, это не мешает ему быть прекрасным в роли Отрепьева в постановке “Бориса Годунова” Деклана Донеллана.