История болезни. В попытках быть счастливой - [33]
к Кириллу в невероятный старый театр. Там выпить-закусить…
И ведь все время занят…16 февраля. Отдала свою маленькую автобиографическую повесть “История болезни” в журнал “Знамя”. Попробуют опубликовать в майском номере.
18 февраля. Сегодня попрощалась со своим любимым водителем и помощником Ваней. Почти четыре года он крутил руль, толкал коляску, запихивал меня в машину, возил документы и ходил со мной на митинги. Ушел по совершенно уважительной причине – захотел личностного роста.
Сама виновата в появлении этого желания: четыре года парень слушал “Эхо Москвы”, сидел на моих семинарах, смотрел правильные фильмы и спектакли. Что выросло, то выросло…
Ванюшка научил меня быть спокойной! И за это я ему очень благодарна. В самом начале нашей совместной жизни в машине я по какому-то поводу страшно раскипятилась. Ванька куда-то не туда поехал, свернул, не послушав меня. Я пыхтела и пыхтела, не в силах успокоиться.
– Ирина Евгеньевна, а вы меня укусите… – вдруг сказал мой новый молоденький водитель.
Я засмеялась. С тех пор ни разу, ни РАЗУ не злилась по поводу пробок, неправильных поворотов и прочих мелких косяков.
Вообще много хорошего было. Плохого не было. Вчера в свой день рождения пригласил меня в “Планету суши”. Мы с ним оба японскую еду очень уважаем и частенько трапезничали в автомобиле, взяв навынос.
Мне грустно. И страшно немного. С Ваней у меня не было недоступной Москвы. А теперь будет.20 февраля. Не знаю, хороший ли музыкант и человек Павел Слободкин, центр имени которого находится по пафосному адресу Старый Арбат, 48, но внутри там чудовищный дизайн типа лужковский вампир. Розовое с бордовым, синее с белым и апофеоз – бирюзовый с золотом зал. Роль золота исполняют накладные медные панели.
Нас пригласила на концерт молодого оркестра мама вдохновенного юного дирижера. Музыканты хорошие и настоящие со своими классическими хитами, а тот кошмарный сарай, в котором они играют – построенный во вкусе ЮРЬМИХАЛЫЧА, – их ни минуты не стоит.
В антракте к нам с Женей Воскобойниковой, а она тоже на коляске, подошли две милейшие капельдинерши и стали интересоваться, как будто извиняясь, удобно ли нам, радоваться, что мы к ним пришли, и вдруг вернули деньги за билеты. Купленные, кстати, со скидкой по предъявлении инвалидного удостоверения. Мы поняли, что ДО концерта что-то случилось.
А случилось вот что. Администратор был страшно недоволен, что приперлись люди на инвалидных колясках!
– У нас тут не оборудовано, им сюда нельзя!
Кстати, почти оборудовано. Лифт на второй этаж есть.
Не знаю, что в ответ сказала наша спутница Янина Урусова, хозяйка портала bezgraniz.ru , которая и была от нас вызвана на ковер, но явно что-то жесткое…28 февраля. Очень не люблю конец зимы – начало весны. Морозы все не кончаются, снегу полно, а солнышка уже хочется до невозможности. Тягучее ожидание, в котором ни один процесс ты не можешь убыстрить. В середине марта должно потеплеть, а мне предстоит недели на две залечь в больницу. А то х… совсем.
1 марта. Серая зима завершилась. Март подарил солнце и два часа счастья в гимназии 1514 среди невозможно симпатичных детей. Говорили о благотворительности. Искали в ней удовольствия и находили его. Надеюсь, количество внуков по переписке и пристраивателей котят в добрые руки прирастет.
3 марта. Вчера на ночь глядя подруга Рая потащила меня в даль светлую, в огромный дом на Первом Успенском шоссе, поотвечать – после совместного просмотра фильма “Ходорковский” – на вопросы одной компании.
Было их человек тридцать пять. Даже для большого дома это аншлаг. Тихо смотрели, при появлении на экране Путина в комнате раздались нервные смешки. Немцы в берлинском кинотеатре примерно так реагировали на физиономию Шредера. Дискуссии не было. Точки зрения совпали. Хотя большинство я видела впервые в жизни.
В очередной раз меня удивили восторги по поводу моей смелости.
– Ира, вы живете здесь и не боитесь всего этого говорить? “Они” вам могут это припомнить…
Не знаю, я тут особой смелости не вижу. Может, просто большинство моих друзей так себя ведут? Или мне генетически – или почему еще – нетрудно говорить правду про власть и вообще политику? В любом случае великой моей заслуги в такой прямолинейности нет.
Но собравшиеся сочли меня смелой. Подарили цветы. А милейшая женщина Оля сняла с пальца серебряное кольцо и надела его мне.
– Я так счастлива, так рада, возьмите на память, это мой друг-художник делает…
Тут я совсем “поплыла”. Не знала, как себя вести, что говорить? Отказываться? Благодарить?
В любом случае увидела кучу единомышленников там, где не ожидала.3 марта. Была на вручении самой интеллигентной литературной премии – Белкина. Захотелось всех финалистов прочитать – “Нобелевская” речь каждого была замечательна. В номинации “Станционный смотритель” победила прелестная и остроумная критик Мария Ремизова.
Вспомнилось, какое неприятное ощущение оставалось после Букеровских пиршеств. Особенно после одного. Это был 2003 год. Ходорковский был уже в тюрьме, Невзлин – за границей, и я выступала от “Открытой России”, спонсора премии. Собрав в кулак все образование и вспомнив, что русская литература велела “милость к падшим” призывать, я сказала какую-то прочувствованную речь. В ходе говорения обнаружила, что люди не перестают есть и не поднимают лиц от тарелок.
