История болезни. В попытках быть счастливой - [34]

Эх, все прощаю только за то, что Рубену Гальего с “Белым на черном” премию дали.

7 марта. За одни сутки два раза сходили в кино. Выйдя с замечательного “Король говорит”, азартная Люся Улицкая сказала, что еще надо посмотреть “Меняющие реальность”. До этого она не была в кино лет двадцать. Купили билеты – и вперед. Оказалось, оно того стоило. Всегда радуюсь, когда простым, понятным молодежи языком, на доступных примерах, объясняются такие сложные и непопулярные у нас вещи, как необходимость свободы воли и ответственного выбора, как бы тяжело это ни было. Даже жанр “фэнтези” показался уместным.

9 марта. Завтра ложусь в больницу. Надолго. Если получится с Йотой, то компьютер будет с собой. А так – только телефон. Ничего не планирую и ничего не обещаю. Пока все плохо.

12 марта. Сбежала до завтрашнего вечера из больницы домой. Выдали мне красный пропуск. Норку потискать, с компьютером соединиться и т. д.

Ну что вам сказать за советскую медицину?

Ничего нового. Чудесные врачи. Симпатичнейшие медсестры. Нагавкала за двое суток только лифтоводительница.

Разруха. Нелюбовь к окружающему пространству (это суперпарламентское выражение для обозначения самизнаетечего). Лампочка над кроватью без плафона, а потому свет истошно режет глаза, в туалете пахнет гнилыми трубами, в попытке вонь унять дырку слива надо затыкать тряпкой, кормят обильно и невкусно, туалетную бумагу надо приносить с собой и т. д.

А уж сколько у меня идей по организации здравоохранения! Что дороже для бюджета – держать больных пустые дни (выходные!) в больнице или доплачивать врачам и сестрам за работу в эти дни? Или им всегда работать посменно? А зачем в приемном покое четыре женщины на два стола и три компьютера для регистрации каждого поступающего?

Оказываясь в больнице, ты попадаешь в микромир. Особенно если разместишься головой к окну – даже неба не видишь. К тому же немедленно появляются – хорошие и похуже – дружбы и неприязни.

Вчера шесть часов неподвижности – переливание крови. Лежишь, распятый: из одной руки выкачали, в другую вкачали. Если бы не милейший реаниматолог Анатолий Иванович, развлекавший меня длиннобородыми еврейскими анекдотами, я бы с ума съехала. Виктор Васильевич – главный в реанимации. Впору влюбиться – совершенно чеховский персонаж, интеллигент лет шестидесяти. А Наталья Иванна, которая меня приветствовала фразой “Вы у нас раньше лежали?”.

– Нет, – говорю.

– А лицо знакомое!

– Вы меня видели по телевизору.

Оказалось, я ей очень нравлюсь. Правильно все говорю. А еще Пушков и Караулов. А еще Хинштейн. Они тоже очень нравятся. Вот. Корона известности слетела с моей головы, едва ее коснувшись.

13 марта. Выходной день выдался бурным. Заболел историк Никита Соколов, который должен был выступать сегодня на семинаре “Я думаю”. Я стала неравноценной заменой.

Дети хороши – как всегда, впрочем; в этот раз особо порадовали кадрами Ижевск и Йошкар-Ола. Ах, какая Вероника оттуда приехала!

Обсуждали вопрос, на который я тоже не знаю ответа. Как без бунта добиться перемен в стране? Как сложить тысячи добрых намерений? Как дожить до перехода от благотворительности и неравнодушия десятков к активности и переменам в сознании миллионов? И желательно без вождизма..

Фантастика какая-то.

15 марта. Жизнь в больнице идет нерационально. Не могу

об этом не думать. Казалось бы, лежи себе и книжки читай. Не анализируй. Ан нет. Активность с девяти утра, когда приносят завтрак, максимум до двух дня. А вообще-то до часу. А потом все затихает. Пациенты слоняются без дела (им бы к ноге динамо-машину…)

Телевизор смотреть отвыкла. Йота работает, но, лежа в койке, как-то не пишется. Книжку зато читаю – Валерия Фрида “Записки лагерного придурка”. Отличная книжка!

Что такое плазмоферез? Из одной вены кровь забирают, плазму от нее отделяют, красные кровяные тельца оставляют и возвращают в ту же вену. В другую вену тем временем вкачивают всякие кроверазжижители и плазмозаменители. Пару пакетиков откачанной плазмы выливают в раковину. Странное ощущение… Это только что было мной, моей частью… Вроде как отрезали кусок ноги и выбросили в мусоропровод.

Плазмоферез некоторые используют при борьбе с алкоголизмом и прочей интоксикацией. Но это все хорошо, когда имеются в наличии нормальные вены. А когда от всяких инъекций на них живого места нет? Плюс фактическое отсутствие кровяного давления? Ибо 77 /47 давлением не считается. Тогда процедура длится 6 часов. Даже когда нос чешется… Почешите нос! Поправьте очки! “Прогоните муху, она мне всю грудь истоптала!” Мужественная медсестра Марина, чтобы хоть как-то убыстрить процесс, четыре часа прижимала пальцем катетер к вене под правильным углом. Кыно. Пережать артерию зубами, чтобы брат не истек кровью.

Более интересных событий нет. Холодильник забит едой. Не приносите еды, пожалейте! Считается, что больного надо кормить! Как гуся перед Рождеством. Делюсь с соседними палатами и медперсоналом.

Осталась еще одна неделя.

19 марта. В “Вышке” вчера был потрясающий благотворительный вечер, на котором я купалась в счастье, сбежав на вечер из больницы. Хотя крыша моя кружилась и отъезжала. То есть я функционировала на голой силе воли.