История Ближнего Востока в древности - [124]

В своем стремлении восстановить Вавилонское царство Набу-апла-иддин дошел до Приморья, где закрепилась халдейская династия. По всей вероятности, вавилонский царь не имел намерения завоевывать это государство, тем более что оно не проявляло никакой враждебности. (Экспансионистские устремления правителей этого царства проявятся намного позднее.) Надо полагать, что Набу-апла-иддин собирался ограничиться лишь демонстрацией силы. Вавилону в это время уже приходилось считаться с Ассирией, отношения с которой вновь обострились. Ассирия к этому времени усилилась благодаря захвату Северной Месопотамии. Поскольку ассирийцы закрепились на Среднем Евфрате, Вавилония лишилась доступа не только к Персидскому заливу, но и к Сирии.

Растущая враждебность Вавилонии по отношению к ассирийским завоеваниям не могла быть безразлична Салманасару III. Поэтому, когда в 851–850 гг. до н. э. началась борьба за вавилонский трон, он, ловко воспользовавшись случаем, повел дело так, что на него вступил проассирийски настроенный представитель династии Мардук-закир-шуми I. Ассирийский царь воздал почести великим вавилонским богам, а во время южного похода получил дань от халдейских государств: Бит-Амукани, Бит-Дакури и Бит-Якини. Эта победа, скорее политическая, чем военная, была необходима Салманасару III, так как походы в Сирию и «страны Наири» оказались безуспешными.

Ассирия, Сирия и Урарту в IX–VIII вв. до н. э.

Накануне ассирийской экспансии Сирия и Палестина представляли собой конгломераты нескольких десятков государств и мелких княжеств, чаще всего враждовавших друг с другом. Однако ассирийская угроза была столь велика, что им пришлось создать коалицию.

Инициатива в IX в. до н. э. принадлежала Дамаску, т. е. государству Арам, и его правителю Бенхададу I (880–841). Это молодое государство, успешно развивавшееся в великолепных условиях дамаскского оазиса., вскоре начало угрожать соседнему Израилю. Израильскому царю Омри (885–874) пришлось примириться с созданием в Самарии дамаскской торговой колонии (экономическую независимость от могущественного Арама ему удалось сохранить). Эти события, а также дипломатические усилия финикийцев, обеспокоенных экономической экспансией Дамаска, склонили Ахава израильского к установлению дружественных отношений с Иудеей.

Такова была обстановка, при которой Салманасар III на рубеже 854 и 853 гг. до н. э. готовился к своему великому походу в Сирию. Бенхададу I без труда удалось убедить северные сирийские города объединить свои силы против Ассирии. Ему активно помогал царь Хамата Ирхулени. Даже Ахав выставил в поддержку коалиции, состоявшей из 12 государств, сильное войско. В битве при Каркаре участвовало почти по 70 000 воинов различных родов войск с каждой стороны. Вопреки тому, что утверждается в ассирийских анналах, сражение закончилось поражением Ассирии. Самым убедительным свидетельством этого является отсутствие каких-либо упоминаний о данях, непременно сопутствовавших всякой победе. После этого поражения Салманасар III немедленно приступил к реорганизации ассирийского войска. Однако когда он спустя три года вновь вторгся в Сирию, его ждало новое поражение.

Лишь в 841 г. до н. э., после того как из-за внутренних неурядиц распалась сирийско-палестинская коалиция, Салманасар III наконец одержал победу. Взять Дамаск ему так и не удалось, зато была вновь подтверждена гегемония Ассирии в Сирии и Финикии. Кроме того, Ассирия установила контроль над чрезвычайно важным торговым путем от Евфрата до побережья Средиземного моря. Перед ассирийцами открылась и дорога на север — в государство Куэ, владевшее Киликийскими воротами, в Мелиду и Куммаху, за которыми находилась граничившая с фригийцами страна Табал. Однако ни одна страна к западу от Евфрата не была тогда превращена в ассирийскую провинцию. Эти страны по-прежнему управлялись своими правителями, хотя и были обложены данью.

В результате многолетнего царствования Салманасара III ассирийская знать достигла небывалого процветания. Во все периоды истории Ассирийского царства помехой для аристократии был порядок назначения должностных лиц. Царь брал на государственную службу угодных ему людей, которые отправляли свои должности до конца царствования. А поскольку Ашшур-нацир-апал II и Салманасар III царствовали необычайно долго, государственные чиновники оказались в очень выгодном положении. Возросли их престиж и влияние, а самое главное, увеличились доходы^{110}. Отсутствие материала не дает возможности установить, как именно ассирийская знать использовала свое положение, но ее участие в мятеже Ашшур-даян-апли бесспорно.

Непосредственным толчком к открытым выступлениям явилось, по-видимому, то обстоятельство, что сын царя был обойден отцом при назначении наследника. Хотя истинная причина этой первой из большой серии гражданских войн коренилась гораздо глубже: она заключалась в сочетании элементов аграрного, социального и административного кризисов. Существовала, например, резко выраженная диспропорция между размерами провинций: в пределах исконной Ассирии провинции были невелики, а за ее пределами — чрезвычайно обширны и, несмотря на разрушения, приносили наместникам огромные доходы. Неудивительно поэтому, что участниками мятежа были прежде всего наместники исконных ассирийских провинций. Верность Салманасару III и его законному наследнику Шамши-Ададу V (824–811) сохранили, очевидно, только наместники отдаленных провинций и четыре высших государственных сановника, которые, как об этом сообщают датированные документы, в годы мятежа повторно были эпонимами. Мятеж, длившийся пять лет (827–822), парализовал политическую активность Ассирии.