История Ближнего Востока в древности - [104]

Экономика Вавилонии испокон веков была связана со средним течением Евфрата и с бассейном реки Диялы, поэтому завоевательные устремления Ашшура несли с собой серьезную угрозу самому существованию Вавилонии. Возможно, что Бурна-Буриаш II мечтал об установлении протектората над Ашшуром. Посольство Ашшура в Египет он счел нарушением субординации. Эхнатон же отнесся к этому факту, как ко многим другим внешнеполитическим событиям, с полным спокойствием: он принял предложения Ашшурубаллита I, не порывая отношений ни с царем Митанни, ни с Бурна-Буриашем II, видимо считая неизбежными внутренние раздоры между государствами Месопотамии и рассчитывая на эти разногласия как на фактор, который мог бы спровоцировать вторжение туда хеттов.

Таким образом, Бурна-Буриашу II пришлось примириться с независимым существованием своего северного соседа и установить без помощи Египта умеренно дружеские отношения с Ассирией. По-видимому, по его инициативе был заключен брак между дочерью Ашшурубаллита I Мубаллитат-Шеруа и вавилонским князем, призванный скрепить заключенный договор^{89}. Доказательством доброй воли Ассирии явилась популяризация главного вавилонского бога — Мардука.

О ситуации, сложившейся в тот период, обычно судят по двум необычайно любопытным, но составленным значительно позднее документам: ассирийской «Синхронической истории» и Вавилонской хроники Р». Оба эти документа чрезвычайно тенденциозны и скорее характеризуют образ мышления их создателей, чем эпоху.

Ассирийцы, всячески стремившиеся возродить традиции великого царя Шамши-Адада I, неправомерно высоко оценивали свои военные успехи, рассказ о которых составляет главное содержание «Синхронической истории». Между тем завоевание Ассирией независимости и присоединение митаннийских территорий, притом что царство Митанни стало клониться к упадку, по всей вероятности, не было связано с вооруженной борьбой. Что же касается дальнейшего продвижения на запад, то оно в тот момент было невозможно: путь на запад преграждал митанниец Шаттиваса и его могущественный покровитель — Хеттское царство. По сути дела, ассирийцы не имели оснований кичиться военными успехами, не говоря уже о том, что ассирийское войско только еще предстояло создать. Следует учесть также, что перед Ассирией в это время стояла гораздо более важная задача, чем продвижение к Евфрату, — защита новых границ от притязаний Вавилона. Вполне понятно, что ассирийский царь с особым вниманием следил за действиями своего» южного соседа. Вот почему мелкие пограничные стычки в официальном изложении, т. е. в «Синхронической истории», превратились в великие сражения. Все это заставляет считать «Синхроническую историю» сочинением апологетического характера.

Такой же характер имели царские анналы — совершенно новый тип записи исторических событий, связанный, правда, по происхождению с раннединастическими строительными надписями. Первая такая запись типа анналов была сделана при Арикденили (1319–1308), который приказал описать свой поход к Евфрату.

Столь же тенденциозной является и «Вавилонская хроника Р», авторы которой имели в виду другую цель. Касситская Вавилония не была сильной державой, однако, в отличие от великих монархий, боровшихся за политическую и экономическую гегемонию, ей принадлежало интеллектуальное превосходство. Вавилонский диалект аккадского языка был языком дипломатии, а вавилонское литературное наследие получило распространение на всем Ближнем Востоке. При этом цари касситской династии имели значительно более прочную социально-экономическую базу, чем прочие монархи, для которых Вавилония была желанным союзником. Вот почему автору «Вавилонской хроники Р» не было нужды пускать пыль в глаза. Его интересовали отдельные цари и их деятельность, в основном мирная. Если же он в виде исключения говорит о войне, то лишь затем, чтобы отметить подлинную победу.

Касситы не были великими воинами и не стремились таковыми казаться. Ассирийцы же, напротив, жаждали величия (правда, не только военного) и всеми средствами стремились его достичь.

Возможности Ашшурубаллита I были ограничены. Он первым из месопотамских правителей именовал себя «великим царем», хотя ни экономика Ассирии, ни оснащение войска скорее всего не оправдывали этого титула. Нет оснований говорить и о его влиянии на вавилонскую политику. Благодаря присутствию при дворе Бурна-Буриаша II его дочери он был, по-видимому, хорошо осведомлен о вавилонских делах. Однако никаких серьезных последствий это не имело, поскольку Вавилон, очевидно, не испытывал симпатии к ассирийской царевне. После смерти Бурна-Буриаша, когда сын его дочери, внук и наследник престола погиб, на трон вступил представитель боковой линии касситов Куригальзу II (1345–1324). В возведении на престол нового царя принял активное участие Ашшурубаллит I, на основании чего иногда ошибочно утверждают, будто это являлось началом вассальных отношений. На самом деле Куригальзу II не только не выразил благодарность за помощь, но и вскоре выступил против Ассирии. То обстоятельство, что одна битва произошла под Сугагу, недалеко от Ашшура, а другая — под Килизи, вблизи Ниневии, наводит на мысль о военном перевесе Вавилонии