История Билли Морган - [14]
Мне было четырнадцать, а выглядела я на все двадцать – что, с учетом моей грядущей жизни во грехе и пороке, было весьма полезно.
Глава шестая
Нам удалось незамеченными побывать в «Конкорде» примерно трижды, но затем вмешалась судьба в лице тетушки Сью по имени Бетти. Она увидела нас, потому что мы, как дуры, уселись у окна, хотя я сидела сзади и меня почти не было видно. В то воскресенье воздух оглашался плачем и протестами девочек-подростков, стенающих, что это нечестно, и закладывающих друг друга.
Джилли заперли на месяц; по слухам, ее мама орала на папу – вот что разрушенная семья сотворила с ее дочерью, ах ты, ублюдок – брань была слышна даже на улице. Сью тоже посадили под замок, как и всех остальных. Я ждала самого ужасного наказания, которое только могла представить, размазывая по щекам пудру и засохшие остатки черной подводки вокруг глаз, так что они стали походить на дыры. Но все закончилось тем, что Джен выбранила меня за ужасный макияж, сказав, что это приведет к расширенным порам, черным точкам, увядшей коже и в итоге я останусь старой девой, а Лиз пробормотала что-то об истощении. Мне оставалось лишь воображать, как я мистическим образом от этого погибну.
А затем мама нанесла удар. В воскресенье вечером, после чая, когда я вяло собирала ранец на завтра в школу – бац! Она начала без предупреждения.
– Я слышала, – многозначительный взгляд в сторону Лиз и Джен, – я слышала, что ты и твои подружки были замечены в этом месте в городе, в кафе «Конкорд», и что вы на это скажете, мисс?
– Не знаю, – мрачно пробормотала я, отчаянно пытаясь не думать об этом кошмаре. Мысль о том, что меня запрут дома на месяц, лишив всех «привилегий» – моих пластинок или телевизора, – приводила меня в ужас. Это же целая вечность, пожизненное заключение. Пот заструился у меня по спине, я почувствовала, что отчаянно краснею.
– Ты не знаешь. ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ. В самом деле? Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – так ведь, Дженнифер? Так это правда? Ты ходила в это… место? Я и думать боюсь, что скажут люди – миссис Леттс чуть не рыдала по телефону, и я не могу ее осуждать. А что подумают соседи, я и представить не могу, какой стыд. Ты – позор…
– Я не…
– Что?
– Я не ходила в… это место, мам. Остальные ходили, а я нет. Я ходила в библиотеку, за новыми художественными альбомами – вот этими, видишь? Я никогда не была в «Кон…», в этом месте, честно. Я ходила в библиотеку, но Джилли… Они ходили, а я нет.
Впервые в жизни я сказала маме, своей семье откровенную, абсолютную, отъявленную ложь. Огромную, колоссальную, взрослую ложь. Она сорвалась у меня с языка, точно жирная квакающая жаба. Разумеется, я взяла книги – одну о Ван Гоге и вторую по ар нуво, – я забегала в библиотеку и взяла их перед тем, как мы пошли в «Конкорд». Книги лежали на столе: мои увесистые, в пластиковых обложках, алиби, а я стояла в дверях кухни, выпятив челюсть. Мама разинула рот; впервые в жизни она лишилась дара речи. Джен глупо посмотрела, а Лиз сузила никотиновые глазки. Даже старушка Крошка нервно запыхтела в корзинке, ее блестящий черничный нос тревожно задрожал.
И в этот миг, когда засвистел чайник и перестала трястись посудомоечная машина, в теплой, украшенной оборочками кухне, с радио, бубнящим старые хиты, все изменилось. Я почувствовала это нутром, точно сквозняк прокрался в комнату, подняв волоски на моих руках и заставив меня моргать. Точно дьявол взболтал мне кровь сверкающим когтем, и меня унесло в будущее, куда-то далеко-далеко. Я не могла описать свои ощущения, но знала, что все изменилось, и ждала, затаив дыхание, пока мама усвоит информацию.
– Ну, я… Понимаю. В библиотеке. Но…
– Другие, мама. Не я. Извини, я…
Мама сглотнула, точно питон, подавившийся козленком, с трудом сдерживая ярость.
– Нет, нет, если это правда – да, да, видимо, так оно и есть, ты не должна извиняться – в этот раз, во всяком случае. Ох уж эти старые сплетницы, Лиз… вечно невесть что наболтают, это старое зеленоглазое чудовище, в самом деле… Нет, я с вами еще не закончила, мадам…
Она прочитала мне лекцию о послушании, приличиях и тому подобном: Джен никогда так не мучила ее, как я, вслед за моим отцом, я ее загоню в гроб, я одеваюсь как бродяжка и уродую себя, я позорю всю семью.
Лиз не улыбалась губами, но я знала, что в душе она скалится, как крокодил. Цветущее личико Джен выражало участие и грусть.
Но мне было все равно – я победила; они были правильными, они были консервативными обывателями, что они понимали? С высоты своей неимоверной крутости я смотрела на их печальные маленькие жизни, слегка их жалея (но не Лиз). Я была художником, я собиралась поступать в художественную школу, я должна быть свободной, жить безумной полноценной жизнью, быть, понимаете, познавать мир. Иначе как я смогу стать великим художником, таким, как Винсент? Он-то не позволял своей мамочке диктовать, куда ему ходить и во сколько возвращаться, – он жил своей жизнью на всю катушку, делал, что хотел. В любом случае, они не знали публику, которая собиралась в «Конкорде», как знала я, – откуда им? Они так боялись тех, кто отличается от них, кто думает иначе, они даже никогда не слушали, если мы пытались им что-то объяснить. Мама и Джен и Лиз. Как это жалко, в самом деле.
Как поступит королева альтернативной комедии, если выяснится, что ее парень – серийный убийца? Любимица публики, яростная, мудрая и нежная артистка Джейми Джи обладает невероятным талантом смешить – а также талантом из множества потенциальных поклонников всякий раз выбирать обладателя почетной медали «Совершенно Не Тот Парень». Ее менеджер и лучшая подруга Лили Карсон, друг детства цыган-полукровка Гейб и Моджо, трансвестит поразительной красоты, много лет терпеливо минимизировали ущерб от череды безнадежных придурков, которые ухлестывали за Джейми и эффектно ее бросали.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.