История белорусского театра кукол. Опыт конспекта - [15]
Фридман Юрий Александрович (03.09.1933, Харьков — 07.12.2008, Москва) — российский режиссер и драматург. Окончил режиссерский факультет Харьковского театрального института (1958), в 1958–1961 гг. работал режиссером Омского ТЮЗа, с 1961 по 1963 г. — режиссер Московского Центрального детского театра. В 1963–1966 гг. — режиссер киностудии «Мосфильм», в 1966–1967 гг. — режиссер Государственного академического центрального театра кукол имени С.В. Образцова. С 1967 г. создавал драматические и кукольные спектакли в театрах России, Белоруссии, Украины. Среди постановок — «Карлик Нос» и «Король и три его дочери» (Мытищинский театр «Огниво»), «Алиса для детей» (по Л. Кэрроллу в Московском детском Театре теней). Автор книги «Приходи, сказка» и пьес для кукольного и драматического театров: «Соломенный жаворонок», «Привидение старой мельницы», «Раз, два, три» и др. Один из авторов пьесы про поросенка Фунтика, сюжет которой позже лег в основу известного мультфильма.
Прошло немного времени, и традиции батлейки вновь были успешно использованы — на этот раз в Белорусском национальном академическом театре имени Янки Купалы в постановке Н. Пинигина «Тутэйшыя» (1989 г.). Этот спектакль (сценография Б. Герлована), как и «Дай воды, колодец», стал открытием, новым шагом по освоению творческого наследия батлейки. Сюжетная канва пьесы Я. Купалы относилась к 1918–1920 гг., когда в Минске, как и в описанном М. Булгаковым Киеве того времени, словно в калейдоскопе, менялись власти; жанрово же она походила на школьную драму с прологом, эпилогом и интермедиями. Авторы спектакля выстроили на сцене огромную батлейку с колядной звездой и двумя этажами, где действовали персонажи. Как это и положено в прологе батлеечного представления, его начинали ангелы. Актеры же, перенимая от кукол их пластику, создавали маски-образы, чтобы в финале, пройдя весь круг событий, снова стать людьми.
Традиции батлейки ярко проявились и в таких спектаклях, как «Дитя из Вифлеема», который режиссер Н. Пинигин поставил в Театре-студии киноактера г. Минска, и «Царь Ирод» режиссера А. Лелявского в Белорусском государственном театре кукол (оба поставлены в 1993 г.).
В конце 1980-х гг. появляются многочисленные батлейки и в школах. Они создавались силами энтузиастов-педагогов. Широкую известность, к примеру, получила батлейка из местечка Мир Гродненской области. Здесь в 1989 г. Галина Жаровина создала музей и школьный театр-студию «Батлейка» (спектакли «Царь Ирод», «Анна Радзивилл» др.).
Важную роль в возрождении батлейки 1980-х гг. сыграл и батлеечный театр из Сморгони, созданный в 1983 г. художниками Е. Лис и А. Лось. Авторы довольно далеко отошли от традиции — использовали тростевые куклы и не показывали сцены «Царя Ирода».
Знаменательно для своего времени было и музейное воссоздание батлейки в «Беларускай хатцы» Минска (автор Г. Акулин). Здесь батлеечник бережно воссоздавал мир батлеечной культуры, рассказывал зрителям о жизни и быте белорусского народа.
Систему батлеечных образов стали осваивать и профессионалы. Первыми были режиссеры А. Лелявский и О. Жюгжда.
А. Лелявский, опираясь на традицию белорусской батлейки, в соавторстве с художником А. Гониодской поставил в Могилеве спектакль «Дед и журавль» В. Вольского, а О. Жюгжда (сначала в том же Могилеве, а затем в Бресте) — спектакль «Рыгорка — Ясная Звездочка» А. Вертинского (художник В. Рачковский).
Безусловный успех обоих спектаклей указал профессиональному белорусскому кукольному театру на перспективность традиционной батлейки как самобытной театральной формы, пользующейся вниманием критики и зрителей.
Закрепляя найденное, А. Лелявский в 1993 г. ставит в Белорусском государственном театре кукол спектакль «Царь Ирод» (литературная редакция Г. Барышева, художник А. Фомина). В спектакле широко используются тексты школьного театра и батлеечных представлений XVIII–XIX вв.
«“Царь Ирод” А. Лелявского, — писали Ж. Лашкевич и Г. Барышев, — это особого типа зрелище, которое могло родиться только сегодня в лоне современной театральной эстетики. Спектакль этот возник как синтез материала сугубо батлеечного и интермедийного-школьного. В спектакле использованы все традиционные типы кукол белорусской рождественской драмы, а также живые актеры — “батлеи”, исполнители кукольного репертуара на двух языках, русском и белорусском. Два основных антипода фольклорного белорусского театра — Пан и Мужик — заменены в этом колядном представлении “диптихом” школьного театра эпохи барокко — Мужик и Чёрт. Необходимо отметить, что первый всегда представал перед публикой наивным и добрым простаком — жертвой конфессиональных и социальных притеснений, второй же — Чёрт — философствующим сибаритом и простодушным интриганом. В этом спектакле, по законам сцены барокко, высокая трагедия была соединена с плебейским бурлеском. Каждому персонажу дана собственная батлейка, право развлекать себя, устраивая “театр в театре”, импровизировать шутки в раблезианском духе. На этом пока закончилось освоение профессиональным театром батлеечной кукольной культуры. Но ни один вид театра не может исчезнуть целиком — он может только изменить свой облик. На наших глазах протаптывались эти новые “стёжки-дорожки”: они свидетельствовали — и подтвердили, — что самая прочная и самая народная традиция, борющаяся со временем, живет только тогда, когда развивается по вертикали. Народные кукольные традиции, которые нам сохранила история, не должны превращаться в музейную марионетку, висящую на стене. Она может быть внешне прекрасной, но сбрызнутой “мертвой водой”. Нужны чуткие пальцы современного художника, который омоет куклу “водой живою” и заставит ее двигаться в новом времени, соединив с пластами других культур. Тогда не умрут и традиции, надеясь на новые поколения творцов и зрителей, ибо суть современного театрального процесса — не формальная сумма признаков, а нечто более глубинное — сам менталитет народа»
