История Авиации 2003 05 - [15]
Летом завершалась постройка первого серийного бомбардировщика «Амио-351-01». Однако различные мелкие доводки и отладка бортового оборудования привели к тому, что в испытательный центр СЕМА этот самолёт попал только в начале октября. Хотя прототип внешне несколько отличался от планировавшегося к серии варианта 4*, уже 17 июня 1939 г. был выдан дополнительный заказ на 77 бомбардировщиков «Амио-351» и «Амио- 353», а также 135 разведчиков «Амио-357». В то же время уже упоминавшиеся выше недостаточные объёмы производства комплектующих привели к тому, что заключённый в июне 1939 г. заказ на 600 D-520 был сокращён в июле до 510 истребителей. Возможности нового истребителя практически полностью устраивали военных, а потому, когда в июне выпустили первый серийный «эрзац-истребитель» С-714, военные с лёгким сердцем ограничили число заказанных всего 63 экземплярами, предназначенными, в основном, для использования по назначению накопленных заготовок и оборудования. Оптимистические результаты испытаний собственного пикировщика LN-401, вызвали, наконец, заинтересованность к этому виду боевых самолётов офицеров у Главного Штаба ВВС и штаба авиации ВМС, заказавших 3 июля в общей сложности 76 машин, из которых 40 пикировщиков LN-411 предназначались для французских ВВС, а 36 LN- 401 — для авиации флота. В то же время начатое в июне неплохими темпами производство разведчиков-корректировщиков «Поте-637» довольно быстро начало буксовать по причине всё той же нехватки комплектующих. Вдобавок эти самолёты отличались специфическим и весьма сложным радиооборудованием, включавшим первую радиолинию передачи данных артиллерии, надёжность и доведённость которой до работоспособного состояния явно оставляла желать лучшего. В результате если в течение первого месяца лета было собрано 18 серийных этого типа, то в июле производственники сдали военным только семь, а в августе — девять серийных «Поте-637».
Тем временем, менее месяца спустя после событий в Мюнхене, министр иностранных дел Германии Риббентроп начал обработку следующей жертвы — Польши. Как, видимо, понимают читатели, к рассматриваемому моменту никто уже не вспоминал о Версальских ограничениях. Что касается Польши, то она как государственное образование являлась типичным продуктом версальской системы, с одной стороны включившей в её состав земли, на которых никогда не проживали поляки, а, с другой — оставив в составе других стран исконно польские территории 5*. Теперь же Германия, будучи сильнее, потребовала разрешения на постройку экстерриториальной железной дороги и шоссе к Данцигу и Восточной Пруссии, а также присоединении Польши к Антикоминтерновскому пакту. Взамен этого Гитлер был готов продлить германо-польский договор на 10–20 лет и гарантировал неприкосновенность польских границ.
Надо заметить, что к этому времени в результате оккупации Богемии и Моравии 15 марта 1939 г. Польша находилась фактически в полукольце, а её военное положение, как отметил в своём отчёте 22 марта британский военный атташе в Варшаве полковник Сорд, «стало почти безнадёжным». Британский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Вэчелл пессимистично отметил в докладе от 6 апреля, что в течение ближайшего года в составе польских ВВС «будет не более 600 самолётов, которые не могут конкурировать с немецкими». Суммируя эти и им подобные сообщения, британский посол сообщал в Лондон, что «дружественное отношение России является для Польши вопросом первостепенной важности». Это начинали постепенно понимать в Париже и Лондоне.
4* Наиболее заметными изменениями было уменьшение размаха крыла с 23,0 м до 22,83 и его площади с 67,5 м2 до 67,0 м2.
5* Это в частности, привело к тому, что польские лидеры в течение всего межвоенного периода словно голодные шакалы посматривали по сторонам в надежде отхватить кусочек пожирнее. В результате, когда Германия предложила Польше поучаствовать в расчленении Чехословакии, правительство маршала Рыдз-Смиглы выступило на стороне Рейха.
К началу войны в строю находилось немало анахронизмов вроде этих < Мюро-115 > (внизу) и < Мюро-117 >.
Из-за многочисленных проволочек сильно задерживался выпуск штурмовиков «Бреге-691».
23 июля Франция и Англия решили, наконец, начать переговоры с СССР по вопросу организации военного союза против Германии. Быстрое ухудшение международной обстановки в ходе трёхсторонних переговоров в Москве привело к тому, что лидеры обеих западных стран хотя и медленно, но постепенно начинали осознавать, что без военной мощи Советского Союза обеспечить безопасность Польши просто немыслимо. Однако, как пишет Уильям Ширер, Польша и Румыния «отказались даже обсуждать планы возможного сотрудничества с СССР». При этом министр иностранных дел Польши полковник Бек заявил французскому послу в Варшаве Ноэлю, что «русские не заслуживают внимания с военной точки зрения».
«Отчаявшись сломить слепое упрямство поляков, — пишет Ширер, — премьер Даладье, согласно отчёту, который он дал учредительному собранию 18 июля 1946 г., взял дело в свои руки. После ещё одной попытки призвать поляков взглянуть на вещи реалистично, утром 21 августа он послал телеграмму генералу Думенку, в которой уполномочил его подписать военную конвенцию с Россией на самых выгодных условиях, которых тот может добиться, с оговоркой, что конвенция должна быть одобрена французским правительством.». Но было уже безнадёжно поздно. Думенк получил телеграмму только вечером 21 августа. Когда на следующий день в ходе очередного совещания он показал её руководителю советской делегации маршалу Ворошилову, тот отнёсся весьма к этому долгожданному сигналу неожиданно холодно. И было от чего: утром 23-го числа в Москве уже ждали Рибентропа…
