История Авиации 2000 06 - [30]
Подсчет потерь противника можно продолжить и дальше. Если к безвозвратным прибавить санитарные: 15.535 раненных, вывезенных морем и 16.387 воздухом, то получается, что 17-я армия потеряла до 60% своего личного состава. Учитывая, что из эвакуированных 39.944 (по другим данным 36.557, в т.ч. около 7 тысяч раненных) относилась к военнослужащим румынской армии, которые по признаниям самих немцев «были уже мало, на что годны», а еще 15.391 к категории «восточных добровольцев», то получается, что от армии осталось всего 50-55 тысяч немцев, способных держать оружие в руках. Из этого числа здоровые солдаты боевых подразделений вряд ли составляли более 7-10 тысяч человек. В подтверждение можно привести доклад генерала Хартмана, который в частности указал, что из состава 98-й пехотной дивизии в Румынии оказалось лишь около 600 человек (без раненых)! На начало апреля дивизия насчитывала около 12 тысяч, а на 10 мая – 3127 солдата. Кроме 73-й пд, сформированной фактически заново, поскольку ее штаб остался на Херсонесе, ни одна из пяти немецких дивизий 17-й армии не воссоздавалась. Комментарии, как говорится, излишни.
Вне всякого сомнения главные причины столь ужасающего разгрома заключались в ошибках немецкого Верховного командования, считавшего, что 17-я армия с успехом сможет в подражание 250-дневной советской обороне 1941-1942 гг. удерживать Севастополь в течение длительного времени, приковывая к себе массы советских войск. Этим мечтам было не суждено сбыться во- первых потому, что соотношение сил между нападающей и обороняющейся сторонами между 1941 и 1944 гг. явно изменилось не в пользу последней. Во-вторых, оборона любого ограниченного плацдарма требует постоянной большой подпитки свежими войсками и боеприпасами, и с этой точки зрения, полученные Енеке и Альмендингером 4 тыс. свежих солдат и мизерное количество орудий оказались лишь каплей в море. В- третьих, и командование группы армий, и генерал Енеке, реально оценивая обстановку (в первую очередь отсутствие требуемых резервов), больше думали о предлоге для скорейшей эвакуации, чем об упорной и фанатичной обороне. Енеке справедливо считал, что Севастополь нужно эвакуировать пока в руках немцев Сапун-гора и прилегающие высоты, а не тогда, когда весь клочок земли будет вдоль и поперек простреливаться огнем советских орудий. Загнанные упрямством Гитлера в критические условия, оставшиеся на Херсонесе немецкие штабы совершили в последние дни немало ошибок, что еще более усугубило трагедию.
И все-таки тяжело удержаться от вопроса: все ли было сделано для того, чтобы сорвать эвакуацию вражеских войск из Крыма и нанести им максимальные потери? Ответить на этот вопрос утвердительно, к сожалению, не получается.
Мы уже неоднократно останавливались на частных просчетах, допущенных командными инстанциями ЧФ на различных этапах операции. Создается впечатление, что многих из них удалось бы избежать, если бы не был нарушен один из основополагающих принципов военного искусства – сосредоточения всей власти в руках одного лица, одного штаба, который бы отвечал только за данную операцию, и ни за что больше. В нашем же случае объединение всех нитей происходило лишь на уровне командующего ЧФ и его штаба, что при наличии у них массы других забот должно было неизбежно сказаться на качестве решения задач. В связи с этим возникают вопросы к главнокомандующему ВМФ адмиралу Н.Г.Кузнецову и главному штабу ВМФ. Уж кто, как не они должны были знать о готовящемся сухопутном наступлении, о трудностях подготовки крупной операции командующим, только что вступившим в должность? Часто критикуемая практика присылки представителей из вышестоящих штабов в данном случае себя вполне бы оправдала.
Вместо этого «Москва» вела себя зачастую странно. Не пытаясь оказать посильную помощь Черноморскому флоту из своих фондов и резервов, она затеяла совершенно ненужную рокировку экипажей подлодок и авиаполков (26 апреля убыл 36-й МТАП, который был заменен на 29-й БАП, впервые принявший участие в боевых действиях только 10 мая и совершивший до конца операции лишь 10 самолето-вылетов). Требуя от флота более активных действий, народный комиссар одновременно предлагал черноморцам получать нефть и бензин в Батуми и самостоятельно организовывать их доставку к районам боевых действий!
И флот был вынужден этим заниматься. Отчаянное положение с бензином на аэродромах Скадовск, Сокологорное и Саки заставило возить его туда даже на транспортных самолетах, причем с этой целью с Тихоокеанского флота были перегнали даже несколько ТБ-1! Подобные примеры можно было бы продолжить 13* .
Крымская операция стала первой крупной совместной операцией сухопутных войск и ВМФ по очищению от противника приморского плацдарма. Впереди были Прибалтика, Заполярье, берега Данцигской бухты. Казалось бы вполне логичным внимательное изучение опыта Крыма и извлечение из него уроков. Ничего подобного сделано не было даже несмотря на то, что с 4 по 13 июня Черноморский флот посетил Нарком Н.Г. Кузнецов.
12* Приводятся данные статистического исследования «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах». – М., 1993. Согласно архивным данным потери только 8-й воздушной армии (на начальном этапе боев кроме нее действовала еще 4-я ВА и Авиация Дальнего Действия) составили 266 боевых самолетов.
