История античной Македонии - [85]
По настоянию Филиппа, совет амфиктионов наложил на Фокиду контрибуцию в количестве 60 талантов в год и исключил фокидцев из числа амфиктионов, как осквернителей Дельфийского храма.[130] Два их голоса отдавались в знак победы македонскому царю и его наследнику.[131] Из союза амфиктионов исключили и спартанцев, состоявших в союзе с фокидцами.[132] Позже Филипп получил право руководства пифийскими празднествами и играми наравне с фессалийцами и беотийцами. Положение, которое Македонское государство заняло в Средней Греции, получило, вследствие вмешательства Филиппа в дела амфиктионии, религиозное освещение {sic — HF}. [249] Филипп мог свободно использовать амфиктионию для разрешения задач, стоявших перед ним в Греции.[133]
Успешное завершение Фокидской войны закрепило влияние Македонского государства особенно в Фессалии и Средней Греции. Опираясь на них, амфиктиония могла стать важным орудием македонской политики в греческих государствах.[134]
Падение Фокиды без фактического нарушения мира было для афинян вторым ударом после Олинфа. Ни увещевания македонской партии, ни неоднократные утешительные письма македонского царя не могли смягчить того гнетущего положения, которое создалось с окончанием Священной войны. Это положение усилилось особенно после того, как Филипп и фессалийцы от имени амфиктионов отправили посольство в Афины с требованием признать македонского царя членом амфиктионов, а также объяснить, почему приняты афинянами фокидские беглецы.[135] Эти требования македонского посольства вызвали у афинян негодование, и складывалось даже легкомысленное намерение начать войну с вероломным царем. Против этих намерений, пагубных для Афинского государства, выступил Демосфен в своей речи о мире.[136]
Демосфен хорошо понимал, что, если немедленно начать военные действия против македонского царя, безоружным и почти изолированным Афинам вскоре придется иметь дело с крупными войсковыми соединениями их противника. Исходя из этих соображений, он и советовал во что бы то ни стало избежать войны и не поддаваться на провокацию.[137] Мы не знаем точного ответа, который был дан афинянами послам Филиппа. Вероятно, этот ответ был в духе демосфеновских установок, потому что Филипп остался доволен и после ряда празднеств оставил святые места Дельф и с войском отправился в Македонию. Его прием в амфиктионию дал ему возможность играть решающую роль среди греческих [250] государств. Используя созданное Фокидской войной положение, Филипп укрепил свое влияние в Греции. Он стал усиленно внедрять в Македонии греческую культуру, развертывать колонизационную деятельность и, наконец, широко использовать природные богатства Фракии, Фессалии и Эпира.
Можно согласиться с Кацаровым, который указывал, что, внедряя в свою страну греческую культуру, Филипп имел в виду только интересы своего государства.[138] Исходя из интересов Македонского государства, Филипп допускал греков к службе в Македонии, давал им земли и поселял их там.[139] Видных греков он принял в число своей свиты. Греческие города в Македонии (Мефона, Амфиполь и др.), потерявшие свою автономию, были присоединены к Македонскому государству, в частном праве приравнивались к македонским.
В столице Пелле, переживавшей время своего экономического и духовного расцвета, развивались греческое искусство, литература и науки.
Большое внимание заслуживает и колонизационная деятельность Македонского государства, направленная на укрепление пограничных македонских областей и на усиление македонских позиций в важнейших греческих государствах. Об этих македонских колониях мы имеем совсем скудные сведения, тем не менее мы из них узнаем, что Македонское государство в этом направлении действовало систематически и по определенному плану. Особое внимание обращалось на Фракию. В области Стримона, у Орбел, упоминаются некоторые города, например Калиполь, Ортополь, Филипопполь, которые, вероятно, были основаны Филиппом.[140] Эта колонизация продолжалась в области Марицы с целью окончательного присоединения этих земель к Македонскому государству. Еще Нибур высказал предположение, что часть жителей халкидских городов была расселена в колониях, вновь основанных Филиппом, в которых жили и македоняне.[141] О насильственном переселении жителей — иллирийцев и фракийцев из одного места в другое говорят Юстин и Полиен.[142] Юстин [251] сравнивает такое насильственное переселение народов и городов с пастухами, перегоняющими «свои стада то на летние, то на зимние пастбища». Переселение это Филипп делал «по своему произволу», смотря по тому, «какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую более редко».
