История античной Македонии - [238]
Все эти реформы были не что иное, как попытки последних римских императоров спасти от гибели пошатнувшийся рабовладельческий строй. Но кризис рабовладельческого строя, с огромной силой проявившийся в Римской империи в III в., был лишь на время отсрочен политикой домината. С IV в. кризис усиливается, принимая более глубокие размеры.
В этих условиях Римское государство продолжало беспощадно грабить провинции. Налоги, конфискации, ростовщичество разоряли мелких и средних собственников. Еще в конце [349] III в. по генеральной переписи всего населения империи (кроме г. Рима) была произведена новая раскладка налогов. Обложению подверглись все отрасли хозяйства, каждое индивидуальное хозяйство, все предметы частной и личной собственности. Римский писатель Лактанций так характеризует эту систему: «Никакое гумно, никакой погреб не избежали насилий разбойников (сборщиков налогов). Уносили все, что служило для поддержания жизни... все виды скота записывались, головы людей отмечались».[219]
Через каждые пять лет производилась новая перепись имущества населения. В зависимости от его размеров делалась раскладка налогов продуктами и деньгами. Занесенные в цензовые списки облагались налогами не по долям урожая, а по твердым платежным единицам (Caput). Отсюда название этого налога — Caputatio. Самой крупной податью была земельная подать. Налоги взимались хлебом, вином, свининой, уксусом, луком и другими продуктами. Для поздней империи характерно существование огромного количества налогов. А. Б. Ранович в «Первоисточниках по истории раннего христианства» приводит список 86 видов налогов.[220] Все их число определялось в 213.
Многочисленные налоги разоряли народные массы. Ритор Либаний рисует картину страшного запустения в сельских местностях. «В наше время, — говорит он, — повсюду видишь запущенные поля, которые приведены в запустение пристрастным взиманием податей; оставшимся же в деревне (когда большая часть населения разбежалась) не к чему запирать дверей, ибо тому, у кого ничего нет, ничуть не приходится бояться грабителей» (т. е. сборщиков налогов — А. Ш.).[221] Эти факты являются лишним подтверждением характеристики Энгельсом позднеримской империи. «Римское государство превратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных. Налоги, государственные повинности и разного рода оброки погружали массу населения во все более глубокую нищету; этот гнет усиливали и делали невыносимым вымогательства наместников, сборщиков налогов, солдат. Вот к чему привело Римское государство с его мировым господством; свое право на существование оно основывало на поддержании порядка внутри и на защите от варваров извне, но его порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых оно бралось защищать граждан, последние ожидали как спасителей».[222] [350]
Этот беспорядок особенно усилился углубившимся процессом экономической децентрализации в Римской империи. Провинции, вошедшие в состав империи и находившиеся на разных этапах экономического развития, в свою очередь быстро включились в общую рабовладельческую систему хозяйства и стали развивать свое местное производство. Создавались местные экономические центры, обогнавшие по уровню своего производства метрополию. Рим оказался в зависимости от провинций.
В то время как в самой Италии история уже поставила в порядок дня вопрос об уничтожении рабства, в провинциях было еще достаточно простора для развития производительных сил. Академик А.И. Тюменев обратил внимание, в частности, на тот факт, что в то время, как в Италии уровень сельскохозяйственной техники оставался прежним, в провинциях происходит ряд технических усовершенствований — появляются колёсный плуг (в Галлии), жатвенная машина (в Африке).[223]
Отсутствие единой экономической базы в Римской империи, экономическое различие между провинциями, особенно между западными и восточными, неоднородность каждой из этих частей привели к экономической самостоятельности провинций и экономической децентрализации внутри империи. Процесс этот оказался гибельным для Рима, ибо грабеж провинций в период общего упадка рабовладельческого способа производства был единственным средством, задерживавшим падение рабовладения.
О том, что Италия начала терять свое монопольное в империи положение, свидетельствует эдикт Каракаллы от 212 г. (constitutio Antoniani), по которому право римского гражданства получало почти все население империи.[224]
Кризис Римской империи еще больше усилил децентрализацию. Обмен между провинциями нарушился. Ремесленные мастерские обслуживали главным образом местный рынок. Провинции успешно конкурировали с метрополией. Особенно выделялась Галлия, где местные мастерские вырабатывали керамику, ткани, металлические изделия. На почве экономической самостоятельности провинций вырастала их тенденция к сепаратизму. Внешним проявлением сепаратизма служило появление многочисленных узурпаторов, провозглашавших независимость провинций от Рима. При императоре Галлиене (260—268) от Рима отложилась Галлия, выдвинувшая своим императором Постума, а затем Тетрика; в Иллирии [351] императором стал некто Авреол; в Египте — Эмилиан; в Азии утвердились пальмирский вождь Оденат и его жена Зиновия. Этот сепаратизм, чувствовавшийся и позднее, являлся симптомом распада рабовладельческого общества и зарождения новых, феодальных отношений.
В данной работе изложение восточных походов греко-македонских войск не имеет самодовлеющего значения. Это лишь исторический фон для рассмотрения основной проблемы: восточной политики Александра Македонского. Буржуазные историки не выработали понятия «восточная политика». Они ограничиваются изложением отдельных частных мероприятий в организаторской и государственной деятельности Александра в ходе восточных походов, руководствуясь при этом не столько причинами объективного характера, сколько личными качествами македонского завоевателя.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
В истории средневековой Руси трудно найти более противоречивый сюжет, чем место в ее системе Полоцкого княжества. Связанный с остальной Русью общностью начальных судеб, исповеданием православия, языком и письменностью, Полоцк в переломный момент своего развития стал на долгие века частью не Русского, а Литовского государства. Парадокс этого феномена состоял в том, что Литва, поначалу зависимая от Полоцка, затем взяла над ним верх, но это могло случиться только после того, как полоцкое влияние преобразовало саму Литву: русский язык стал надолго ее государственным языком, а князья литовских династий сплошь и рядом отвергали язычество и принимали православие во имя торжества единодушия со своими славянскими подданными.
«Арзамас-городок» — книга, написанная на похвалу родному граду, предназначена для домашнего чтения нижегородцев, она послужит и пособием для учителей средних школ, студентов-историков, которые углубленно изучают прошлое своей отчины. Рассказы о старом Арзамасе, надеемся, станут настольной книгой для всех тех, кто любит свой город, кто ищет в прошлом миропонимание и ответы на вопросы сегодняшнего дня, кто созидательным трудом вносит достойный вклад в нынешнюю и будущую жизнь дорогого Отечества.
Споры о том, можно ли Белорусскую Народную Республику рассматривать в качестве реального государства со всеми его классическими атрибутами, не угасают до сих пор. БНР проиграла борьбу за власть и существование, так и не успев закрепиться на политической карте Восточной Европы. Несмотря на это, она стала чрезвычайно важным, во многом решающим этапом в развитии белорусского национального движения и заложила основы белорусской государственности в XX веке. Книга посвящена истории создания Белорусской Народной Республики — первого государственного образования в новейшей истории, благодаря которому белорусы заявили о своем праве на независимость и самоопределение.
Очерк знакомит с историей древнего украинского города, рассказывает о борьбе трудящихся бывшей Бессарабии за воссоединение с Советской Отчизной, а также о расцвете экономики и культуры края в послевоенный период.
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
В книге представлены биографии иностранцев, оказавшихся в России в XVI–XVII вв. В многообразном потоке иммигрантов выбраны представители различных этнических, конфессиональных, профессиональных и социальных групп. В России все они стали православными. Материал перекрещиваний дает основания рассмотреть процесс ассимиляции, постепенного вхождения принявших православие иностранцев в русское общество. Изучение жизни иностранцев в России сквозь призму выбора веры позволяет увидеть значение вероисповедания в жизни русского общества того времени, в частности осмыслить самоидентификацию как русских, так и иностранцев, поставить проблему складывания системы русского подданства.