История античной Македонии - [235]
Август покровительствовал в провинциях развитию ремесла и торговли. При нем продолжался процесс упорядочения налоговой системы. Во время своих частых путешествий он останавливался в различных провинциях, как императорских, [342] так и сенатских. В конечном счете верховная власть принадлежала императору во всех провинциях. Все они постепенно стали рассматриваться как неотъемлемые части единой Римской империи.
Императоры со времен Августа почитались в провинциях не только как высшее лицо в государстве, но им воздавались даже религиозные почести. Почти во всех провинциях строились храмы, посвященные богине Роме и Августу. При главном храме провинции ежегодно из различных городов собирались жрецы для торжественного молебствия. Это собрание (Concilium) не только совершало богослужение, но и направляло к императору просьбы, касавшиеся местных дел. Культ Августа и богини Ромы находился в руках местной привилегированной аристократии. Он являлся не только средством пропаганды в пользу Августа, но и выражал лояльное отношение к Риму более зажиточной прослойки провинциального населения. Сам Август допускал почитание своего культа в провинциях, хотя старался делать вид, что это его смущает.[196] Дион Кассий, указав на то, что Август разрешил азиатским городам воздавать ему божеские почести, прибавляет, что «в Риме и Италии никто не смел этого делать».[197]
Провинциальная аристократия, являвшаяся оплотом римского владычества, очень ценила предоставленную ей возможность ежегодно собираться на собрание в главном городе провинции, организовать здесь пышные празднества в честь императора, облачать себя пышными титулами, апеллировать к императору в случае нарушения их интересов правителями провинции.[198] Интересы основного населения провинций, естественно, не учитывались.
Таким образом, со времени Августа изменяется политическая роль и политическое значение провинций. Он заложил основы того процесса, благодаря которому постепенно стирались особенности различных провинций. Римские провинции из придатка к городу-государству, из «поместий римского народа» (praedia populi Romani) превращаются в части единого политического целого,[199] чему в известной мере содействовали и военные мероприятия Августа. Он так реорганизовал армию, что, опираясь на нее, смог господствовать над огромной империей. При нем был завершен переход к постоянной наемной армии. Армия подразделялась на две строго различные категории: легионы и вспомогательные войска. Легионы составляли ядро армии и набирались из римских граждан. Провинциалы, [343] включенные в состав легионов, приобретали право римского гражданства. Вспомогательные войска состояли из провинциалов, которые не имели прав гражданства (в первые века империи).[200]
Все, что было сделано Августом в области провинциального управления, не способствовало улучшению положения широких трудящихся масс провинций. Анализ продолжавшейся эксплуатации в эпоху империи дал полное право Энгельсу утверждать, что «империя не только не устранила этой эксплуатации (провинций), а, напротив, превратила ее в систему».[201]
Порядок, установленный в Римской империи Августом, существовал и после него. Его провинциальную политику продолжал Клавдий. Особенно важны мероприятия Клавдия в отношении галльских провинций. В 48 г. он предложил сенату представить право (право быть избранным в сенат) жителям Галлии. Первыми были введены в сенат эдуи. Хотя это постановление касалось только Галлии, оно свидетельствовало о том, что императоры взяли курс на привлечение в сенат богатых и знатных жителей провинций.[202] Император Тиберий объяснял необходимость проведения такого курса тем, что Италия уже не может существовать без чужеземной помощи. «Жизнь римского народа, — говорил он, — каждый день зависит от случайности моря и непогод. Если наши господа, рабы и поля не будут получать помощи из провинций, то наши сады и виллы нас не прокормят. Вот, уважаемые сенаторы, забота, которая давит государя».[203]
В силу этих обстоятельств провинциальная знать стала принимать все большее участие в управлении на местах. Начинается процесс слияния местной провинциальной и италийской знати, образование общеимперской аристократии.
При династии Флавиев Веспасиан стремился найти опору среди романизированной провинциальной аристократии, которой открывался доступ даже в высшее, сенаторское сословие. Принцепсы пытались ограничить произвол на местах. Сам Тиберий говорил: «Хороший пастух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру».[204] Но лихоимство, вымогательство и преступления не уничтожились в провинциях и во время империи, даже в период ее наивысшего развития. В литературном [344] наследстве Плиния Младшего имеется многочисленное количество свидетельств безжалостного ограбления провинций наместниками. Бывший проконсул Африки Марий Приск, пользовавшийся покровительством императора Домициана, не только занимался вымогательством, но за деньги осуждал невинных и даже предавал их казни.[205] Так, от некоего Вителлия Гонората он получил триста тысяч за то, чтобы был изгнан римский всадник, а семеро его друзей казнено. Другой раз наместник получил от некоего Флавия Марциана 700 тысяч, чтобы замучить одного римского всадника, которого действительно высекли, присудили к работе в рудниках и удавили в тюрьме.
В данной работе изложение восточных походов греко-македонских войск не имеет самодовлеющего значения. Это лишь исторический фон для рассмотрения основной проблемы: восточной политики Александра Македонского. Буржуазные историки не выработали понятия «восточная политика». Они ограничиваются изложением отдельных частных мероприятий в организаторской и государственной деятельности Александра в ходе восточных походов, руководствуясь при этом не столько причинами объективного характера, сколько личными качествами македонского завоевателя.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
В книге на основе конкретных примеров мужества и героизма, проявленных старшим поколением советских людей в годы гражданской и Великой Отечественной войн, показывается формирование боевых традиций Советской Армии и Военно-Морского Флота, их преемственность молодыми защитниками Страны Советов. Авторы рассказывают старшеклассникам о военно-учебных заведениях и воинских династиях, которые в составе Вооруженных Сил СССР прошли славный героический путь за 70 лет существования Советской власти.
Книга рассказывает об истории янычарского корпуса, правилах и нормах его комплектования и существования, а также той роли, которую сыграли янычары как в военных, так и во внутриполитических событиях Османской империи. В монографии показаны фундаментальные особенности функционирования османской государственности, ее тесная связь с политикой войн и территориальной экспансии, влияние исламского фактора, а также значительная роль янычарского войска в формировании внешней и внутренней политики турецких султанов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому. Автор, московский журналист, военный историк В. С. Яровиков, лично знавший Александра Михайловича, рассказывает о полководческой деятельности Василевского в годы Великой Отечественной войны, его работе на высших постах в Вооруженных Силах, об участии в обобщении опыта войны, о личных качествах Александра Михайловича — человека, коммуниста, полководца.
В истории средневековой Руси трудно найти более противоречивый сюжет, чем место в ее системе Полоцкого княжества. Связанный с остальной Русью общностью начальных судеб, исповеданием православия, языком и письменностью, Полоцк в переломный момент своего развития стал на долгие века частью не Русского, а Литовского государства. Парадокс этого феномена состоял в том, что Литва, поначалу зависимая от Полоцка, затем взяла над ним верх, но это могло случиться только после того, как полоцкое влияние преобразовало саму Литву: русский язык стал надолго ее государственным языком, а князья литовских династий сплошь и рядом отвергали язычество и принимали православие во имя торжества единодушия со своими славянскими подданными.
Очерк знакомит с историей древнего украинского города, рассказывает о борьбе трудящихся бывшей Бессарабии за воссоединение с Советской Отчизной, а также о расцвете экономики и культуры края в послевоенный период.