История афинской демократии - [140]
Мало-помалу Афины и в материальном отношении оправились от бедствий Пелопоннесской войны. В IV в., до завоевания Востока Александром Македонским, они по-прежнему являлись торговым центром греческого мира. Но стали обнаруживаться и симптомы упадка. Развивался больше Пирей; в самих же Афинах было много пустопорожних мест и необитаемых домов. Некоторые владельцы даже сносили постройки и на их месте разводили сады[382]. Прежние богатые и знатные фамилии обеднели: Никий имел 100 талантов, а его сын – только 14; внук известного богача Каллия жил в бедности. Богатели новые люди, часто из неграждан, вроде, например, вольноотпущенника Пасиона. Земледелие приходило все в больший и больший упадок. Давно начавшийся сельскохозяйственный кризис еще более усилился. Некоторые отрасли производства пали, а из прежних рынков иные были утрачены. А главное – число свободного гражданского населения после первых лет мира по окончании Пелопоннесской войны поднялось было, но затем прирост его остановился, и причина этого лежала не в войнах или эпидемиях, а гораздо глубже – в нравственных и экономических условиях времени. Здесь уже начало того, что позже развилось и по поводу чего историк Полибий делает интересное замечание. Во всей Греции, говорит он, господствует бездетность и малолюдство, города опустели, настали неурожаи, хотя и нет постоянных войн и эпидемий. Причина для Полибия ясна: люди впали в тщеславие, любостяжание и изнеженность, не желают вступать в брак, а если и вступают, то не хотят воспитывать детей, с трудом разве одного или двух, ради того, чтобы оставить их богатыми и воспитать в роскоши, и вот зло незаметно быстро выросло… Начало этого зла относится еще к IV столетию. Зато увеличивалось число рабов: свободный труд все более и более вытеснялся рабским. Нечего говорить, что развитие рабского труда вело к обеднению свободного класса и к унижению свободных рабочих.
В общем, Афины сохраняли еще за собой значение важнейшего торгового и культурного города.
Во взглядах на хозяйство древности среди экономистов до последнего времени господствовала теория, высказанная в 60-х гг. истекшего столетия И.К. Родбертусом, а затем в 90-х гг. (речь идет о 60-х и 90-х годах XIX века. – Примеч. ред.) развитая и несколько видоизмененная К. Бюхером. По этой теории, античное хозяйство было будто бы «ойкосным», т. е. хозяйством «дома» (οίκος), собственными силами удовлетворяющим все свои потребности; далее зачатков высшей формы и меновых сделок как единичных явлений и лишь в пределах одного города древность, по мнению К. Бюхера, не пошла, так что о народном хозяйстве, постоянной торговле и торговом классе, об экономическом расчленении общества не может быть и речи. Гораздо ближе к истине воззрения таких историков, как Эд. Мейер[383] и Р. фон Пёльман, по мнению которых уже в древности существовали высшие формы экономических отношений, уже тогда были периоды, когда промышленность, торговля, деньги, капитал играли чрезвычайно важную роль, существовал класс промышленников и купцов, были даже и товарищеские предприятия, торговые общества и т. д. По отношению к IV в. это еще более применимо, чем по отношению к V в. О том, например, что в древности существовало разделение труда, ясно свидетельствуют, между прочим, слова Ксенофонта. «В малых городах, – говорит он в «Киропедии» (VIII, 2, 51), – один и тот же человек делает кровать, дверь, плуг, стол, часто он же строит и дома и доволен, если найдет достаточно работодателей, чтобы себя содержать; но невозможно, конечно, чтобы берущийся за многое делал все хорошо. В больших же городах вследствие большого спроса каждому достаточно одного ремесла для своего содержания; часто даже занимаются не всем ремеслом, а один делает мужскую обувь, другой – женскую, один – плетеную, другой – разрезывая кожу, один кроит хитоны, а другой, ничего этого не делая, только сшивает их…» Платон для значительного города считает необходимым обмен товарами, ввоз и вывоз: нужны купцы и мелкие торговцы.
В IV в. производство становится более крупным. Для морской торговли часто составляются торговые компании или товарищества. Какой-нибудь капиталист, а иногда и несколько давали ссуду под залог корабля и груза; при этом величина процентов была в зависимости от риска. По возвращении судна товарищество распадалось и деньги получались обратно. Впрочем, часто одни и те же лица соединялись и для нового предприятия. Составлялись товарищества также для взятия на откуп косвенных налогов, возведения построек и т. п.
В Афинах как центральном денежном рынке , развилось и банковское дело. Находилось оно преимущественно в руках менял, так называемых трапезитов (от слова «трапеза», стол, у которого сидел меняла). Самым знаменитым банкиром в Афинах был Пасион, сначала раб, потом вольноотпущенник, впоследствии получивший право афинского гражданства. Его называют Ротшильдом того времени. Операционный капитал его банка равнялся 50 талантам. Кроме того, Пасион имел фабрику щитов. Свое дело он передал вольноотпущеннику Формиону. Частные лица иногда держали деньги уже не у себя дома, а в банке.
