История абдеритов - [107]
«В тысячах мест, – (говорит автор), – где я сам никогда не бывал и не имел ни малейших знакомств, люди поражались, откуда я так хорошо знаю абдеритов, абдериток и абдеризм этих краев. И они полагали, что я непременно веду тайную переписку или по крайней мере у меня имеется маленький кабинетный бес,[383] доставляющий мне различные истории, которые обычными средствами я раздобыть бы не мог. Но поскольку мне лучше было известно, – продолжает автор, – что я не пользовался ни тем, ни другим, мне стало совершенно ясно, что древний абдеритский народец еще не настолько вымер, как я себе это представлял».
Это открытие побудило автора предпринять исследования, которые он считал излишними, сочиняя произведение, ибо более руководствовался своей фантазией, нежели историческими свидетельствами. Он пересмотрел ряд больших и малых книг без особого успеха, пока не натолкнулся на следующее место в шестой Декаде (стр. 84) знаменитого Гафена Славкенбергия ", которое несколько прояснило ему эти неожиданные явления:
«Добрый город Абдера во Фракии, – говорит Славкенбергий, – некогда большой, многолюдный, цветущий торговый город, фракийские Афины, родина Протагора и Демокрита, рай для глупцов и лягушек, этот добрый прекрасный город Абдера уже более не существует. Напрасно стали бы мы искать его на картах и в описаниях современной Фракии. Даже неизвестно место, где он некогда был расположен, можно лишь высказывать предположения об этом.
Но не такова участь абдеритов! Они все еще живут и действуют, хотя их первоначальное место поселения уже давно исчезло с лица земли. Это неистребимый, бессмертный народец! Не имея постоянного пристанища, они встречаются повсюду. И хотя абдериты рассеяны среди всех народов, они, тем не менее, сохранились до нынешнего дня во всей чистоте и безо всякой примеси и остались настолько верны своим нравам, что где бы ни повстречался абдерит, стоит на него только взглянуть или услышать его, чтобы сразу сказать, что это абдерит, точно так же, как во Франкфурте и Лейпциге, Константинополе и Алеппо[384] сразу же узнаешь еврея.
Но самое странное, что существенно отличает их от израильтян, бедуинов, армян и всех других несмешанных народов, заключается в следующем. Нисколько не опасаясь своего абдеритства, они смешиваются со всеми прочими обитателями земли и, хотя говорят на языке той страны, где живут, имеют общие законы, религию и обычаи с неабдеритами, едят и пьют, действуют и поступают, одеваются и наряжаются, причесываются и душатся, очищают желудок и ставят клистиры, одним словом, в отношении жизненных потребностей делают все примерно так же, как и прочие люди, тем не менее, говорю я, во всем, что отличает их как абдеритов, они остаются верными самим себе и настолько неизменными, словно какая-то алмазная стена, втрое выше и толще стен вавилонских, отделила их от остальных разумных существ нашей планеты. Все человеческие расы изменяются от переселения, и две различные расы, смешиваясь, создают третью. Но в абдеритах, куда бы их ни переселяли и как бы они ни смешивались с другими народами, не заметно было ни малейшей существенной перемены. Они повсюду все те же самые дураки, какими были и две тысячи лет тому назад в Абдере. И хотя уже давно не представляется возможности воскликнуть – «Взгляни, ведь это же Абдера! И тут Абдера!» – однако в Европе, Азии, Африке и Америке, в этих больших и в общем цивилизованных частях света нет ни одного города, ни одного местечка, деревни и поселения, где нельзя было бы встретить членов этого невидимого сообщества». Таково мнение Гафена Славкенбергия.
«Прочитав это место, – (продолжает наш автор), – я тотчас же нашел ключ к тому, что испытал и что показалось мне сначала таким непонятным. И подобно тому как слова Славкенбергия объяснили мне, что произошло у меня с абдеритами, так, в свою очередь, мой опыт подтвердил достоверность его слов. Абдериты оставили после себя семена, которые взошли во всех странах и породили многочисленное потомство. И 'поскольку почти повсюду характеры и события, связанные с древними абдеритами, считали за копии и истории о новых абдеритах, то в этом как раз и проявились, согласно указанным выше свидетельствам, удивительное однообразие и неизменяемость, отличающие этот народ от прочих материковых и островных народов.
Известия на сей счет, полученные мной отовсюду, доставили мне двойное великое утешение. Во-первых, я сразу освободился от упреков совести, от того, что, быть может, с абдеритами слишком хватил через край. И, во-вторых, мне стало известно, что мое произведение повсюду (и даже самими абдеритами) читается с удовольствием и особенно поражает точное сходство между древними и новыми абдеритами, несомненно должно быть лестное для абдеритов нового времени как наглядное доказательство их истинного происхождения. Незначительное число тех, кто жаловался, что их изобразили слишком похожими, можно действительно не принимать в расчет по сравнению с огромным количеством лиц, весьма довольных. И даже эти немногие, возможно, поступили бы лучше, если бы отнеслись к делу по-иному. Ибо поскольку, кажется, они не хотят, чтобы их принимали за тех, кем они являются на самом деле, и поэтому желали бы облачиться в шкуру более благородного животного, то разумное поведение требует, чтобы они сами не высовывали своих ушей, дабы не привлекать к себе неблагоприятного внимания.
Немецкая волшебно-сатирическая сказка представляет собой своеобразный литературный жанр, возникший в середине XVIII в. в Германии в результате сложного взаимодействия с европейской, прежде всего французской, литературной традицией. Жанр этот сыграл заметную роль в развитии немецкой повествовательной прозы. Начало ему положил К.М. Виланд (1733–1813). Заимствуя традиционный реквизит французской «сказки о феях», Виланд иронически переосмысляет и пародирует ее мотивы, что создает почву для включения в нее философской и социальной сатиры.
Отрывок из последнего Виландова сочинения: «Эвтаназия, или О жизни после смерти», изданного по случаю странной книги, которая была напечатана в Лейпциге доктором Веделем под названием: «Известие о истинном, двукратном явлении жены моей по смерти».Текст издания: «Вестник Европы», 1808 год, № 6.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.