Истории замка Айюэбао - [63]
Следуя по дороге, ведущей вверх по склону, юноша вышел на оживлённую улицу. Здесь людей было куда больше, чем в уездном центре, они сновали туда-сюда, а говор у них тоже напоминал птичье чириканье. Он попробовал говорить с ними на том птичьем наречии, которому сам недавно научился, и оказалось, что они друг друга понимают.
— Это Циндао?
— Ха! До Циндао ты ещё не дошёл, до него ещё день пути, несколько десятков ли на юго-восток!
Юноша остолбенел:
— Разве? Но по карте получается, что Циндао здесь.
— Хи-хи, только дураки карте верят! — бросил его собеседник и удалился.
Баоцэ беспомощно стоял посреди улицы и после долгого размышления принял решение: идти дальше и заночевать в какой-нибудь деревне на юго-востоке, а на рассвете двинуться к пункту назначения. Это будет волнующий день — день, который он часто видел во сне.
Самое неудобное на этом отрезке пути было то, что негде было даже сходить в туалет. Наконец в небольшом переулке возле какого-то магазина он заметил значок уборной и устремился туда. Туалет был хоть и грязный, но неплохой, он был разделён для удобства на отдельные кабинки с коричневыми дверцами. Он вошёл в одну из кабинок, но едва присел, как тут же подскочил от испуга: на дверце кривыми иероглифами были написаны страшные слова, при виде которых у него загудело в ушах! В ужасе он наспех натянул штаны и поднялся. Собравшись выйти, он как будто что-то вспомнил, протянул руку и потёр эти страшные слова. Кто-то снаружи резко толкнул дверцу, и в кабинку вошёл человек с метлой в руках; увидев Баоцэ, он издал вопль. Человек собрался схватить его, но юноша подхватил рюкзак и не оглядываясь помчался вглубь переулка. Сзади вопил осипший голос:
— Скорее, хватайте вон того парня! Атас! Хватайте его!
Прохожие в переулке испуганно шарахались в стороны, кто-то застывал как вкопанный, а затем бросался в погоню. Баоцэ слышал лишь свист ветра в ушах; ему казалось, он вот-вот взлетит. Он уже не различал звуки шагов и то и дело врезался во встречных прохожих. По раздававшимся сзади крикам он понял, что преследователей становилось всё больше.
Постепенно ему удалось оторваться от них на несколько десятков метров. На свою беду, не зная местности, он в конце концов забежал в тупик. Голоса и крики приближались, от страха юноша почти обезумел. Он судорожно искал, за что уцепиться, чтобы залезть наверх, но не нашёл. Он вспомнил о содержимом своего рюкзака: там были записная книжка в твёрдой обложке и книги. Вытряхнув их из сумки, он обернул их в мешок из-под солёных овощей и проворно спрятал в груде щебня. Съестное он положил обратно в рюкзак, спрятался за выступом стены и замер в ожидании: когда толпа приблизится, он неожиданно выскочит и пробьёт себе путь к бегству. Преследователи действительно стали протискиваться в тупик и не обратили внимания, куда он спрятался. В тот момент, когда они повернули головы, он, нагнувшись и опустив голову, пулей рванул в толпу. Он сбил двоих, остальные не успели отреагировать, а он уже прорвался и отбежал на десять с лишним метров. Выскочив из переулка, он сразу же повернул направо и, пробежав чуть больше десяти шагов, уже готов был смешаться с толпой, как вдруг на его пути выросли двое в жёлтой форме. Не успел он отреагировать, как один из этих двоих ловко скрутил ему руки, а другой подошёл и обхватил за пояс. Подавшись корпусом в сторону, юноша резко выпрямился; скрутивший ему руки ойкнул и ослабил хватку. Почти ничего не видя, беглец вырвался и стремительно влился в людской поток.
Когда Баоцэ наконец затормозил, то обнаружил, что находится уже за пределами города. Вдалеке возвышались горы; дувший оттуда ледяной ветер пронизывал до костей. Глядя на солнце, юноша молился, чтобы оно поскорее ушло за горы. Бешено колотившееся сердце постепенно восстановило свой нормальный ритм, и он задумался о самом важном: как пробраться в тот переулок и отыскать свои вещи. Укрывшись в зарослях тамариска у обочины дороги, Баоцэ в крайнем волнении стал дожидаться темноты. Затем, продвигаясь на ощупь и с передышками, он первым делом отыскал путь к остановке и определил нужный ему переулок. На улицах по-прежнему было людно, и он побоялся идти дальше. Набравшись терпения, он дождался наступления ночи и только тогда осторожно двинулся к переулку. Снова взобравшись на груду щебня, он присел на корточки, прислушался, прикинул и стал потихоньку разгребать камни. Он уже разодрал руки в кровь, но так и не нашёл своих вещей. Сердце бешено заколотилось, он всей душой молился, едва не срываясь на крик: «Только не потерять! Только не это!» Однако в конце концов он так ничего и не нашёл. Застыв на месте с окровавленными и дрожащими руками, он изнывал от боли и страха и боялся представить себе, чем кончится дело. Он хотел дождаться рассвета, потому что при дневном свете можно будет точнее сориентироваться. И он стал ждать. Наконец в лучах восходящего солнца он снова всё осмотрел, энергично переворошив весь щебень. На этот раз он откопал пластиковый обрывок пакета, в который были завёрнуты вещи, и схватился за голову: это со всей очевидностью доказывало, что вещи кто-то нашёл и забрал! Он сразу сообразил, насколько плохи дела: по этим вещам можно легко установить, откуда он, наведаться в Лаоюйгоу и Саньдаоган, а потом и в Циндао…
