Истории замка Айюэбао - [37]

— Подсматривать? За нами? Думаешь, кому-то жить надоело?

Он взял её к себе на спину и лёгкими, естественными движениями проплыл из одного конца бассейна в другой — всё это время Куколка пронзительно кричала.

Потом они отдыхали у края бассейна, откинувшись на спину и потягивая вино и прочие напитки.

— Скажу без преувеличения, — объявил он таким тоном, словно декламировал стихи, — ты неповторимая драгоценность!

Она засмущалась. Всякий раз, когда он делал ей комплимент, ей хотелось вызвать у него ещё больше радости и возбуждения. Тем временем он бормотал себе под нос:

— Такая необузданная и такая безыскусная, как неопытная деревенская девчушка. Но мы-то с тобой знаем, что это не так. Ты многое повидала на своём веку. В этом и есть твоё очарование. В твоём лице корпорация заполучила смертельное оружие. Конечно, я воспользуюсь этим оружием лишь в самом крайнем случае.

Услышав последнюю фразу, Куколка испуганно вдохнула, сердце её учащённо забилось. Расслабившись, они убивали время в праздности, болтая обо всём на свете. Чуньюй Баоцэ с огромным любопытством расспрашивал её о бывших мужчинах: он хотел знать о них всё. Хромой в его представлении был выдающимся образцом «высшего сорта».

— Вы его переоцениваете. Не считая искусства обольщения, он ничего больше толком не умел, — возразила она.

Чуньюй Баоцэ приподнялся и серьёзно сказал:

— Ты глубоко заблуждаешься. Со своей-то хромотой он тебя в два счёта соблазнил, а ты говоришь, он ничего не умеет?

— Просто я тогда была как чистый лист бумаги, неопытная, наивная девчонка.

— Я считаю по-другому, — возразил он, прищёлкнув языком. — Меня всегда восхищали такие вот мастера. Подумать только: бывает, нищий голодранец, и рожей-то не вышел, но такой умелец соблазнять! Ему достаточно взгляда, чтобы увлечь даже писаную красотку, да та ещё будет ему преданна и готова ради него умереть! И наоборот, бывает, мужчина и талантом, и внешностью не обделён, и живёт богато, но за всю жизнь ему так и не удаётся встретить достойную женщину! Вот ведь одна из величайших загадок на свете! Расскажи, как этот хромой тебя подцепил, да поподробнее, я ревновать не буду, даже наоборот, был бы рад с ним подружиться!

Куколка не знала, смеяться или плакать. Но его глаза светились такой искренностью, что она поняла: он не шутит. Он и впрямь начал расспрашивать о деталях: как они познакомились, как в первый раз поцеловались; как проводили медовый месяц и какие способности демонстрировал этот негодник; когда после расставания она особенно сильно заскучала по нему. Расспрашивал даже о его постельных причудах… Его расспросы вывели её из себя, и она в отчаянии воскликнула:

— Считайте, это был всего лишь сон! Вы меня когда-нибудь до верёвки и мыла доведёте!

Он её успокоил, но через некоторое время снова вернулся к прежней теме:

— Но ведь это был не сон. Да и ты, откровенно говоря, не была таким уж «белым листом», чтобы соблазнить тебя в два счёта. Иногда так и хочется встретиться с твоими бывшими, пропустить с ними по стаканчику, обменяться знаниями и опытом. Но особенно меня трогает Хромой, этот простодушный парень с тонкой душевной организацией, у которого на уме один секс с утра до ночи. У твоего Тощего, как ты рассказывала, были крепкие ноги, и для мужчины это прекрасно! Старение начинается с ног, а у этого парня они крепкие, как камень, вот и навлёк на себя неприятности.

— Неприятности? Ничего подобного!

Чуньюй Баоцэ похлопал её по спине:

— Ты и была той неприятностью. Настоящее золото огня не боится, но ты даже таких ребят расплавила и превратила в воду. Они утекли и впитались в землю. Реальность сурова. Ты моё всё, только не проделывай в моём замке свои прежние фокусы, защити мой замок, сохрани его. Я уже говорил, что на мою долю и так выпало достаточно неприятностей…

Куколка больше не стала перечить. На душе у неё потеплело, она поняла, что под «фокусами» он имел в виду то, что она привлекала толпы воздыхателей. Вот что его больше всего беспокоило. Она не знала, плакать ей или смеяться, но сердце у неё заныло. Ей так хотелось сказать, что она никогда не покинет его и не причинит ему боль, но она не произнесла ни слова, решив, что слова излишни.

— Угадай, почему от меня ушла Комиссар? Моя супруга, которая теперь в Англии. — Мысли его перескакивали с одного на другое, и она за ними не поспевала.

Она покачала головой.

— Кто-то говорит, она разозлилась и сбежала из-за моей болезни. Ты в это веришь?

Куколка снова покачала головой. Он поцеловал её в лоб:

— Умная девочка. Это действительно не так. Она ушла от меня до начала моей болезни — беспокоилась за младшего сына, Очкарика, вот и уехала следом за ним. И остался я один-одинёшенек, а через два года осенью случился первый приступ заболевания. Комиссар старше меня на шесть лет, она всегда была моей опорой. Она работала учительницей начальных классов в деревне и, несмотря на зрелый возраст, замужем не была — словно специально дожидалась меня. Я покончил с бродячей жизнью и вернулся в деревню, когда мне было уже за тридцать. Рядом с учителями я всегда чувствовал себя маленьким учеником, я во всём её слушался, и всему, что я умею в постели, тоже она меня научила. Моя супруга… бывает, я ночи напролёт тоскую по ней… — Он замолчал. Его душили рыдания.