Истории замка Айюэбао - [140]

— Да, судя по твоему огромному брюху, ты повар хоть куда! — Чуньюй Баоцэ потеребил Подтяжкина за пузо и подмигнул заместительнице, но тут же напустил на себя строгий вид. — Если ты подашь мне Цзитаньцзяо недоваренным, я тебе блюдо на голову надену. Такому гурману, как я, угодить нелегко.

Подтяжкин почесал кончик носа своим бирюзовым перстнем:

— Это вряд ли. Я уже говорил, что к весне мы проект завершим. От одной маленькой трещинки судно не перевернётся. «Интеллигентишка» пусть умерит свою спесь, мы вот ему намордником-то рот закроем…

— Рот закроем? — Чуньюй Баоцэ не хотел смотреть ему прямо в глаза.

— И уже скоро!

— По-моему, это тебе надо рот закрыть. — Чуньюй Баоцэ стукнул по столу.

Подтяжкин взглянул на помощницу, губы у него задрожали.

— Скажи-ка лучше, кто-то собирается послать в деревню рабочую группу?

— Это да. Но поскольку это дело решённое, мы уже не можем вмешаться.

Чуньюй Баоцэ, ссутулившись, медленно прошёлся по комнате и, покашливая, сказал:

— Цзитаньцзяо для меня целительное место, и если какие-то ублюдки вздумают устраивать там шум, то пусть пеняют на себя!

Замдиректора уже опустила руки, но тут Чуньюй Баоцэ повернулся к ней, и она опять схватилась за грудь:

— Вам не нужно ни о чём беспокоиться, я остановлю этих ублюдков, и вы сможете хорошенько там отдохнуть…

Чуньюй Баоцэ одобрил её порыв:

— Ну и славно! Такое только тебе по плечу, потому что сама понимаешь! Внуку я это поручить не могу, улаживай всё лично, я тебе доверяю.

У замдиректора заблестели глаза, она хлопнула в ладоши и, приблизившись к Чуньюй Баоцэ, распахнула свой большой рот. В лицо председателю пахнуло рыбой, и он увернулся:

— Ну, ступай же.

В комнате остались двое. Подтяжкин обиженно повесил голову. Чуньюй Баоцэ протянул ему чашку кофе, но тот не взял.

— Знаю, вам нравятся эти деревенские хижины, — сказал он, — поэтому их не будут сносить…

Чуньюй Баоцэ улыбнулся и, прищурившись, склонился к нему:

— Провинился ты перед своим замом, а? Ты должен перед ней извиниться.

— Да она сука.

— Эта дамочка — любительница солонины, спозаранку уже рыбу ест.

Подтяжкин опять ругнулся:

— Сучка!

Улыбка слетела с лица председателя:

— Будь с ней поласковей, у неё много друзей.

— Она этим и пользуется.

— Почему вы с ней подружиться не можете?

Подтяжкин покраснел:

— Ну уж нет.

— А что она за человек?

— Ну это… — Подтяжкин облизнул губы. — Я тут думал об этом «интеллигентишке». Так вот, женщина рядом с ним вроде как выполняет роль военного советника.

Чуньюй Баоцэ хлопнул его по плечу:

— Когда все мысли только о работе, как тут уладить дела с собственным замом?

— Я и не буду ничего с ней улаживать.

— Ты к ней приставал, что ли?

— Да это было много лет назад, и то чисто формально.

Чуньюй Баоцэ загорелся любопытством:

— Вон как? Ну-ка расскажи дедушке.

Подтяжкин беспомощно огляделся по сторонам и опустил голову:

— В молодости я и не осмеливался о таком думать, а потом был слишком занят… Лишь несколько лет назад смог сделать передышку и понял, что нельзя же всю жизнь вот так прожить. Захотелось получше узнать женщин. Но первый блин, как известно, всегда комом. Решил я начать с зама — она же всегда под рукой. Но стоило ей открыть рот, как я сразу же к ней охладел.

— Как так?

— Ну не знаю, охладел и всё.

Чуньюй Баоцэ засмеялся и отлучился по малой нужде. Когда он вернулся из туалета, Подтяжкин рассеянно пялился в окно, кусая губы.

— До чего же ты честный, — похвалил его Чуньюй Баоцэ. — Жаль, что в наше время искренним людям некуда себя деть. У меня есть для тебя задание — искупи свою вину перед ней на деле.

— Я не смогу.

Чуньюй Баоцэ смерил взглядом Чуньюй Фэньфана и подумал, что тот растолстел ещё сильнее, чем раньше, а грудь у него выпирает, как у женщины. Он вздохнул не без сожаления.

Подтяжкин поднял голову:

— Так когда приступать к Цзитаньцзяо?

— Когда у меня отпуск закончится, подождите пока.

— А сколько ждать?

— Я сам не знаю…

Глава 16 Рыбацкий праздник

1

Велев Платине своевременно докладывать ему обстановку на побережье, Чуньюй Баоцэ сообщил:

— Там страшная холодина, а ещё чайки резвятся, жирные такие, а грудки и крылья чистые-чистые.

Платина не совсем понял, к чему эта информация, но сообразил, что она касается проекта по развитию побережья, и не осмелился пренебречь словами хозяина. Раз в два дня он докладывал обстановку, но все его отчёты сводились к простым «ничего нового», «всё по-прежнему». Однажды он сообщил:

— Замдиректора уехала на побережье, одна.

— Она умеет заводить знакомства, — ответил Чуньюй Баоцэ, — здорово ладит с людьми.

Стало теплее, ивы и тополя покрылись желтоватым пушком, а вместе с погодой улучшилось и настроение. В общении с Куколкой он стал больше говорить о текущей работе над переизданием его мемуаров; они вместе рассматривали абзацы, испещрённые пометками Колодкина. Куколка с нетерпением ждала выхода книги, старательно читала, а дочитывая до красных пометок, приходила в волнение:

— Вот здесь, здесь написано, что вы такого не делали!

Куколка решила, что Очкастого Кролика явно ждёт порка. Мельком глянув на хозяина, она заметила, что тот помрачнел. Он долго смотрел на эти пометки, не издавая ни звука. Через какое-то время он отодвинул стопку листов в сторону и принялся что-то чертить на оказавшейся под рукой почтовой бумаге. Сначала Куколка не придала этому значения, но увидев рисунок, испугалась. Порвав его, она выкинула клочки в корзину для бумаги. Он горько усмехнулся: