Истории замка Айюэбао - [127]

— Я до сих пор помню то лето, когда мы, только сойдя с самолёта, сразу отправились сюда, к морю, и здесь я встретил вас, вы с ним сидели вон там, — он указал рукой.

— Какая у вас хорошая память.

— Дело не в памяти, просто сам момент был незабываемый.

Она подняла голову и обожглась об его взгляд. Он быстро отвернулся, устремив взор на далёкий остров, и пару раз кашлянул. День клонился к вечеру, и морской берег укрыла оранжево-красная пелена, а на западе появились багряные облачка. Оба почувствовали, что пора прощаться, но перед этим председателю пришло на ум одно предложение:

— Вечером, если у вас будет время, давайте вместе навестим У Шаюаня? Хозяин гостиницы собрал истории о Второй Барышне — послушали бы их вместе?

Далеко посаженные глаза Оу Толань блеснули:

— Правда? Это замечательно!

Чуньюй Баоцэ ушёл, мысленно говоря: «Я бы предпочёл привести Старого Сома прямо к вам домой, потому что это вы специалист в данной области».

3

— Я обратил внимание, что стройка в соседних деревнях остановилась, спасибо вам! — сказал У Шаюань прямо с порога, встречая гостя.

Ничего ему не ответив, Чуньюй Баоцэ отвернулся к книжным стеллажам и, нагнувшись, внимательно рассматривал книжные переплёты, нарочно игнорируя полку с собственными сочинениями, которые так и бросались в глаза.

— А! О лесах; большое собрание сочинений о войне, рассказы о животных; корпоративное право и… любовная поэзия! — тихонько прочитал он на корешке и достал томик стихов.

Эту книгу он когда-то читал вместе с Куколкой и даже полагал, что поэты и поэтессы, испытывавшие страсть к подобным строкам, наверняка были несчастны в любви.

Он попытался прощупать почву:

— Ты должен порекомендовать эти стихи фольклористке, ей точно понравятся.

— Почему?

— Ей уже за тридцать, а она всё без мужчины.

Нос У Шаюаня сморщился в холодной усмешке:

— Ну, это уже не наше с вами дело, у всех свои устремления. — Тут его лицо стало серьёзным, а Чуньюй Баоцэ подумал о миниатюрной женщине на острове.

«Мы и впрямь похожи, оба — несчастные мужчины», — мелькнуло у него в мыслях, и он поставил томик стихов обратно на полку. Только теперь он заметил, что в один из новеньких томов его сочинений вставлена закладка. Значит, У Шаюань действительно выкроил свободную минутку и почитал.

У Шаюаня не зря считали человеком проницательным. Он сказал:

— Я почитал ваше сочинение, оно очень содержательно. С вашими талантами можно не просто управлять корпорацией, а обеспечивать стабильность в целом государстве!

Чуньюй Баоцэ хотел выслушать его до конца, но уловил в его словах нотку сарказма. У Шаюань меж тем продолжал:

— Там вы в числе прочего излагаете свои взгляды на любовь; оказывается, вы глубоко любящий и преданный мужчина…

При этих словах председателю захотелось схватить собеседника за его длинные худые руки. Но он только сказал хриплым голосом:

— Как я уже говорил, первопричиной всего счастья и несчастья в жизни человека является любовь, от неё не отделаться…

Хлопнула дверь, вошёл Старый Сом и воскликнул:

— Ох, какая рань! А я съел каши, рот утёр и сразу к вам.

Чуньюй Баоцэ хотел попросить его сходить за фольклористкой, но У Шаюань сказал, что в этом нет нужды. И правда, едва он договорил, как в дверь постучали — вошла Оу Толань. Хозяин выставил на стол два вида напитков и блюдо с осенними персиками. Оу Толань достала из сумки банку консервированных бобов с карри и коробку хрустящего жареного картофеля. Чуньюй Баоцэ подумал о двух подарках для фольклористки, лежащих у него в сумке: он приготовил для неё бутылку европейского красного вина и баночку кофейных зёрен высшего сорта и готовился вручить их, когда настанет подходящий момент. Ему показалось логичным также преподнести деревенскому главе бутылку крепкой водки, но он не сообразил прихватить подарки, когда шёл сюда.

Старый Сом понимал, что он главное действующее лицо этого вечера, и был немного взволнован, отчего вёл себя как пьяный, хотя выпить ещё не успел. Он схватил бобы с карри и принялся жевать, приговаривая:

— Надо же, какие странные бобы бывают. Если бы это не принёс образованный человек, я бы подумал, что это корм для дельфинов.

Оу Толань улыбнулась.

— Хватит молоть чепуху, — вмешался У Шаюань.

— Нынешним вечером хорошо бы выпить бокальчик красного вина! — сказал Чуньюй Баоцэ, глядя на луну за окном, окружённую сияющим ореолом.

Оу Толань тоже выглянула в окно и заметила:

— До чего же приятный воздух! Этот вечер будто создан для прогулок по берегу…

— Ну так после сходим, — откликнулся У Шаюань, — при желании у нас таких вечеров может быть полно.

Затем он взглянул на Старого Сома:

— Ну, начинайте. Где же вы раздобыли Вторую Барышню? Пойте.

— Это не для пения, я рассказывать буду, а как закончу, напоследок спою запевку.

Старый Сом прочистил горло и вдруг сделал вид, будто сейчас заплачет. Сделав пару вдохов, он начал:

— Большая рыба ест маленькую, маленькая рыба ест креветок, а креветка ест песок, так повелось испокон веков. Вороны всегда чёрного цвета, а люди, облечённые властью, меняют законы и наслаждаются жизнью. Около тысячи лет назад в наших краях появилась выдающаяся девица. Что же такое необычное в ней было? Сами догадайтесь. Котёнок при виде её не осмеливался поднять головы, а юноши стыдливо обходили стороной. Легенда гласит, что молодой человек, которому она повстречалась на пути, по возвращении домой лишился сна и, забравшись с ногами на кан, отчаянно, в исступлении молотил цепом…