Истории Темной Стороны - [13]

Князь Тьмы уткнулся в напиток из-за отмены своего телевизионного реалити-шоу, Владычица Тьмы пыталась соблазнить Святого Николая веточкой пластиковой омелы, а северный олень с очень красным носом, сгорбленный и невероятно пьяный, валялся в углу, бормоча что-то об объединении. Ярко сверкающие феи с крошечными крыльями со всех сторон окружали огромную рождественскую ёлку, с фантастической скоростью кидаясь туда и сюда между тяжёлых веток, в какой-то бесконечной игре в пятнашки. Время от времени одна из фей взрывалась, словно фотовспышка, от чистой всепоглощающей радости жизни, прежде чем перестроиться и присоединиться к преследователям.

Просто ещё одно Рождество в старейшем баре на свете. Где мечты могут стать явью, если вы не побережётесь. Особенно в одно время года, когда боги и чудовища, хорошие и плохие люди, объединяются великим старинным обычаем наедаться и напиваться до одури, и выставлять на посмешище свои прошлые привязанности.

Бармен Алекс заметил, что мой стакан пуст и снова наполнил его, не спрашивая. Поскольку он отлично меня знает, то обычно настаивает, чтобы я платил вперёд за каждую выпивку, но даже мерзкий подлый Алекс Морриси понимает, что в Рождество меня лучше не беспокоить. Я отсалютовал Люси своим новым напитком и она запоздало улыбнулась. Моя прекрасная Люси. Невысокая и миленькая, с привлекательной фигурой, густые белокурые локоны над сердцевидным лицом, яркие мерцающие глаза и улыбка, разбивающая сердце. Одета в то же длинное белое платье, которое было на ней сразу перед тем, как она навсегда покинула меня. Люси была… острой как гвоздь, сладкой как запретный плод и столь же честной, как долог день. Я никогда не понимал, что она когда-то увидела во мне. Ей было шестнадцать лет, приближалось семнадцать. Конечно, я намного старше, чем она теперь.

Я вижу её только здесь, в канун Рождества. Я не должен приходить сюда, сам себе обещаю каждый год, что не буду; но всегда прихожу. Потому что неважно, как мне будет больно, я должен увидеть её. Дурачок, всегда говорит она. Я давно простила тебя. И я всегда киваю и отвечаю: Но я себя не простил. И никогда не прощу.

Были ли мы влюблены на самом деле? Мы были очень юными. Когда ты — подросток, всё кажется таким острым и интенсивным. Эмоции кипят в тебе, как приливные волны и внезапная улыбка девушки может взорваться в твоём сердце, словно фейерверк. Поглощённые тем мгновением, пригвождённые взглядами друг друга, словно кролики, пойманные ярким светом приближающихся фар… Да: она была моей первой любовью и я никогда не забывал время, которое мы провели вместе.

Все вещи, которые мы собирались сделать, все люди, которыми мы могли стать…. отброшены прочь, в момент безумия.

Я напомнил Люси, как мы встретились в первый раз — стоя на железнодорожной станции поздно вечером, ожидая поезд, хотя было похоже, что он никогда не приедет. Я посмотрел на неё, она посмотрела на меня, мы оба улыбнулись, а потом мы уже непринуждённо болтали, словно знали друг друга всю свою жизнь. После этого мы стали неразделимы. Смеясь и дразнясь, споря и мирясь, прогуливаясь взявшись за руки и под ручку, потому что мы не могли не касаться друг друга. Бегая в густых лесах под Даркакром, выпивая и распевая ночью после закрытия, хотя мы были несовершеннолетними, потому что владелец был старым романтиком, верившим в юную любовь; а после — медленный танец вместе на булыжной мостовой глухого переулка, под звуки сентиментальной музыки, льющейся из полуоткрытого окна над нами.

Ты никогда не забудешь свою первую любовь, свою первую великую страсть.

Я встряхнулся от своего настроения, когда Гарри Фабулус вывалился из толпы, чтобы поприветствовать меня своей лучшей коммивояжёрской улыбкой. Он должен был знать лучше, но Гарри попытался бы продать глушитель человеку, собирающемуся в него стрелять. Всегда приветливый и профессионально очаровательный, Гарри был мошенником, посредником, специалистом по таким сделкам, которые заставят вас потом пересчитать свои пальцы. Всегда готовый продать вам то, что скверно на вас повлияет или что-то вроде. К нему трудно испытывать неприязнь, но оно того стоит. Он плюхнулся на стул рядом со мной, а затем застыл, когда я впился в него пристальным взглядом. Я улыбнулся ему, выставив зубы и он побледнел. Он сполз со стула, вытянув перед собой пустые руки, показывая, насколько он жалок и безвреден. Я позволил ему уйти. Моё время с Люси было слишком драгоценно, чтобы тратить его на подобных Гарри Фабулусу.

Я вспоминал бег через лес, преследуя Люси меж высоких тёмных деревьев, когда она, хихикая, неслась передо мной, дразня и насмехаясь, всегда вне досягаемости, но заботливо не вырываясь слишком далеко вперёд, чтобы я думал, будто могу её поймать. Это было поздней ночью, но лес освещал мерцающий сине-белый яркий свет полной луны. Весь мир, казалось, оживал вокруг меня, когда я бежал, насыщаясь запахами и звуками, которых никогда прежде не замечал. Я ощущал себя сильным, быстрым и неукротимым, словно я мог бежать и бежать вечно.

Люси бежала передо мной, в своём длинном белом платье, словно призрак мелькая среди деревьев.