Истории Руана - [42]

Мир сузился. Неожиданно я понял, что не вижу больше ничего, кроме присевшего рядом коротышки. Холл, старик-гоблин, Свето-Зар, корчащийся от боли полузверь-получеловек — все исчезло. Лишь я и присевший рядом коротышка. С целой, только раскуренной сигарой вместо огрызка с вьющимся сизым дымком.

Заметив мой взгляд, коротышка ухмыльнулся:

— Магия — или нож? Пистоль — или громила-орк, коему плевать на царапину? Отвар или пиво? Хм. А может, дом? Выбирать только тебе.

— Бывают еще обстоятельства. Крон! Что ж так жарко…

— Да неужели? Ты серьезно? Обстоятельства… Все едино. Их-то вон сколько! А ты — один. Понимаешь?

— Снегу бы…

— Ха! Снегу ему подавай! Обойдешься! Понял! Нет, ты понял! — радостно осклабился коротышка. И я впервые отчетливо разглядел его глаза, скрытые до этого все время в густых зарослях бровей. Ехидный зеленый и серьезный серый. Жарко-то как…

Резко хлопнуло, и я удивленно осмотрелся. И встретился с укоризненным взглядом Свето-Зара.

Сглотнул, и еще раз окинул взглядом окружающее: знакомый зал, картина на стене. Судя по всему, резкий хлопок оторвал пухлого адепта от важного занятия — разглядывания предмета искусства. Полотна с горсткой маленьких фигурок, замерших перед стеной мощного леса…

Я скорчил невинную физиономию:

— Пробрало, а?

— Рука мастера… — восхищенно выдавил адепт.

Хм… Какого, спрашивается, крона! Дежа вю… Но почему я тогда помню крики, пропажу людей, духа, заклинателя, бой… Что за чертовщина, мать троллей, мать гоблинов, коротышек и всея тварей!

Некто, проникнув в комнату через не закрытую нами дверь, приблизился мягкими шагами:

— "Темный лес", — мягко и негромко заговорила женщина, — картина неизвестного мастера из далекой Росси.

Я покосился на подошедшую: обычная пожилая женщина, с испещренными морщинами лицом, светлыми и лучистыми глазами, в коих плещется… понимание. Неужели?.. С трудом вспомнил, что говорил. Где? Во сне? Или в галлюцинации…

— Красиво! — признал я. — Луг, небо — как реальные. А ребятишки — будто живые. Кажется — протянешь руку и прикоснешься к высокой траве, сорвешь цветок. Прямо как реальность. Будто я там был. Вызывает недоумение только лес. К чему он? Было бы лучше несколько по-иному. Большая светлая комната, запертые люди…

— А вы что скажете, молодой человек? — повернулась женщина к Свето-Зару.

Пухлый адепт с трудом оторвал взгляд от картины и, похоже, только сейчас заметил присутствие рядом незнакомого человека.

— Испытание… — значительно выдохнул Свето-Зар. — Лес надежд, проклятий, силы и слабости, жизни и смерти.

— По-твоему они обязательно в него попрутся? — уточнил я.

— Всенепременно! Ибо нет другого пути, как победить свои страхи и слабости, понять жизнь, признать смерть и найти себя!

— А вы как считаете? — не удивившись пылкой речи Свето-Зара, обратился к неожиданной собеседнице.

— Вы думаете, что картина — просто удачная зарисовка. Ваш спутник видит нереализованные мечты и желания. Из-за воображаемых страхов и надуманной слабости.

— А вы?

— Я вижу цель, — улыбнулась пожилая дама.

— Цель?

— Путь к ней. Темный лес, символизирующий множество проблем, исканий, сбитых в кровь рук и ног. Детские фигуры — истинный возраст искателей смысла своего существования. Они вместе, но, в то же время, порознь — готовы помогать друг другу, но идут каждый к своей цели. Простые одежды, минимум вещей, отсутствие сторонних зрителей намекает, что…

— … каждый должен пройти испытание сам, — легко закончил прерванную фразу. — Но, я не соглашусь: ориентиров-то цели нет! Значительно проще провести испытание несколько по-другому. Запереть страждущих, так сказать, спустить на них некую тварь — и пусть справляются!

— Он был великим, — мягко произнесла женщина. — Тысячи лет прошли, а наследие все так же бессмертно. Каждый, кто видит картину — понимает. Не в этом ли истинное мастерство? Показать честолюбивому человеку, сильному орку, смелому гному, находчивому гоблину — настоящую ценность их пути. Единственного и неповторимого. А цели… Целей множество. Но темный лес — он один.

Мягко улыбнувшись, пожилая леди с молодыми, сияющими глазами, тихонько выскользнула из комнаты.

— Да уж… испытание.

На меня перевел взгляд Свето-Зар:

— Не решившись, так и простоишь всю жизнь там. На краю цветущего луга у своего темного леса. И уйдешь, опустошенный. Не найдя своего…

— Да бред, — прервал я словоизвержение пухлого адепта. — Сожрут — и все!

— Ты так говоришь, будто бывал там.

— Бывал? Ха! Не смеши. Нет, конечно.

Что же это было? Сон? Заснул, стоя перед картиной? Девлары…

— Нет. Нет. Пошли дальше, чего застыл.

Никто, естественно, не позвал на помощь. Да и коротышку не видел. А вот молодой человек в великолепном костюме, модный красавчик, встретился. С загнанным взглядом, мятой физиономией, с забавным выражением на оной: "Как"?

Выйдя из галереи, засовывая руки в теплые перчатки, увидел интересную картину: парочка рабочих и старик замерли у стены перед семилучевой звездой. Но не светло-зеленой, как было при входе, а черной. Выжженной. Да и стена вокруг изрядно обуглилась…

— Курема… че делать-то? Хозяйка шкуру спустит-то…

Старик в рваном затасканном пальтишке, заляпанном пятнами в десяток слоев, шумно высморкался и простуженным голосом приказал: