Истории, рассказанные у камина - [10]

Теперь давайте вспомним сеанс, который Гудини провел для президента Рузвельта{22}, по признанию самого Гудини, фальшивый. Произошло это в июне 1920 года на борту «Императора». Все шло по сценарию обычного феномена с грифельными досками, которые проводятся многими медиумами, как настоящими, так и ложными. Лист бумаги с записанным на нем вопросом складывается, запечатывается и кладется внутрь складной грифельной доски. Когда доска раскрывается, на одной из створок появляется ответ. Рузвельт написал такой вопрос: «Где я провел прошлое Рождество?» Он сложил лист, положил его в конверт, запечатал и поместил между створками доски своими собственными руками. Когда доску раскрыли, на створке была нарисована карта его путешествия по Южной Америке с такой подписью: «Вблизи Анд»{23}. Разумеется, президент очень удивился, но Гудини отказался объяснить, как ему это удалось, хотя, если бы это был обычный фокус и причин сохранить тайну не существовало, Гудини, вполне естественно, объяснил бы такому важному человеку, как он это сделал, чтобы показать, с какой легкостью фальшивые медиумы могут обманывать людей.

Впоследствии он все-таки дал объяснения, но настолько невероятные, что я воспринимаю это как яркий пример того презрения, которое Гудини питал к умственным способностям обывателей, не сомневаясь в том, что они проглотят все, что он выложит перед ними. Долгое «объяснение», которое читатель может найти на стр. 244–246 весьма любопытной книги Келлока, вкратце было таким: Гудини знал, что президент будет на борту. От друзей из «Дейли телеграф»{24} он заранее получил информацию о его поездке по Южной Америке и взял ее на заметку на тот случай, если на борту будет решено провести сеанс. Пока что ничего необычного. Гудини предположил возможность проведения подобного сеанса и заранее подготовил грифельную доску. Это мы также можем допустить. Потом он попросил пассажиров написать свои вопросы и добавил к ним несколько вопросов от себя. Конверт с вопросом «Где я провел прошлое Рождество?» он положил поверх остальных. И этому можно поверить, если согласиться с тем, что пассажиры были настолько слепы, что не заметили подмену той доски, которую они проверяли, на заранее подготовленную. Но далее следует то фатальное слабое звено, из-за которого рассыпается вся цепочка. В объяснении говорится, что «ни телепатии, ни передачи мысли не использовалось». Президент «по чистой случайности» задал именно тот вопрос, ради которого была проведена вся эта тщательная подготовка. И люди покупаются на подобное, хотя и обвиняют спиритуалистов в доверчивости! Может ли кто-нибудь, имеющий хотя бы наименьшее представление о том, что такое вероятность, принять подобное «объяснение»? Такое характерно только для области психического и противоестественного (не путать со сверхъестественным).

Вот свидетельство еще одного друга:

«Однажды к Гудини подошел скептически настроенный человек. Гудини, осмотрев его руку, сделал прогноз о его будущем, а потом, окинув взглядом лицо, рассказал о прошлом, хотя ему назвали только дату рождения этого человека. Точность рассказа поразила скептика».

Все это очень смахивает на ясновидение, к которому простые фокусники обычно не прибегают.

Есть много указаний на то, что Гудини обладал той психической чувствительностью, которая является основой медиумизма, хотя, по моему мнению, ее наличие указывает на необычайную развитость душевной силы самого субъекта, силы, для которой не требуется помощь извне. В эту категорию попадает и чтение мыслей. Был случай, когда Пулитцер, знаменитый владелец газеты «Нью-Йорк Ворлд»{25}, заинтересовался результатами телепатического сеанса, проведенного профессором Гилбертом Марри в Англии. Тут же появился Гудини и со всей свойственной ему пылкостью заявил, что может повторить их. Для проведения эксперимента в его доме собралась комиссия, которая разместилась на первом этаже, в то время как Гудини заперли в одной из комнат под самой крышей. У его двери поставили охрану. Из четырех проведенных тестов с тремя он справился более-менее успешно. Когда его попросили дать объяснение, он отказался, сказав лишь, что это был «научный фокус». Как всегда, он не сомневался, что и прессу, и публику подобное объяснение удовлетворит, и будущее показало, что он не ошибся.

Если однажды человек приходит к ложному заключению, что психические силы не существуют, его умственные способности неизбежно начинают атрофироваться, как это происходит со всеми религиозными направлениями фанатичного толка. Для примера можно привести повторенные много раз слова: «Как может Дойл приписывать наличие психических сил человеку, который сам их отрицает!» Неужели не очевидно, что, если бы он не отрицал их, он бы не мог заниматься своим делом? Что бы сказали его коллеги-фокусники о человеке, который признался бы, что в основе половины его трюков лежит то, что для них является недозволенными силами? Они бы сказали: «Гудини среди нас не место».

А теперь, вспомнив некоторые проявления необъяснимых сил Гудини, давайте обратимся к его непосредственной связи со спиритуализмом.