Истории о динозаврах - [13]

– Заткнись! – прошипел Травис.

– Он ужасен!

– Развернись кругом, – приказал Травис. – И потихоньку возвращайся в Машину. Мы вычтем половину стоимости.

– Я думать не думал, что он окажется таким здоровущим, – лепетал Экельс. – Я просчитался, вот и всё. Я хочу выйти из игры.

– Он нас заметил!

– У него красное пятно на груди!

Ящер-Громовержец приподнялся на задних лапах. Его бронированная туша блестела тысячами зелёных монеток. Монетки, покрытые запёкшейся слизью, дымились. В слизи копошились крохотные насекомые, поэтому всё его тело словно колыхалось и шло рябью, даже когда сам монстр не двигался. Чудище выдохнуло. По джунглям прокатилась волна смрада – разило сырым мясом.

– Заберите меня отсюда! – взмолился Экельс. – Никогда такого не бывало. Я всегда твёрдо знал, что вернусь живым. У меня были опытные проводники, замечательные сафари, полная безопасность. На сей раз я свалял дурака. Я встретил достойного врага, я это признаю. Для меня это слишком, я его не завалю.

– Не бегите, – предостерёг Лесперанс. – Развернитесь кругом. И спрячьтесь в Машине.

– Да. – Экельс словно оцепенел. Он уставился на свои ноги, будто пытаясь заставить их двигаться. И беспомощно охнул.

– Экельс!

Одурело моргая, он проковылял несколько шагов.

– Не туда!

Чудище, заприметив движение, с яростным воплем метнулось вперёд. За четыре секунды оно преодолело сотню ярдов. Винтовки взметнулись вверх и изрыгнули огонь. Из пасти зверя вырвался ураган, охотников захлестнуло вонью слизи и застарелой крови. Динозавр взревел, зубы засверкали на солнце.

Не оглядываясь, Экельс слепо добрёл до края металлической ленты, держа ружьё в обмякших руках, сошёл с Тропы и, сам того не сознавая, зашагал в джунгли. Сапоги увязали в зелёном мху. Ноги несли его сами; Экельсу казалось, что он сам по себе и всё, что происходит у него за спиной, его не касается.

Снова затрещали выстрелы. Их звук потонул в визге и громовом топоте. Хвост рептилии словно огромный рычаг взлетал вверх и хлестал в разные стороны. Деревья взрывались каскадами листьев и веток. Монстр тянул точёные, как у ювелира, ручки вниз, к людям – потискать, разорвать надвое, раздавить как ягоды, затолкать в зубастую пасть и в вопящую глотку. Его глаза-булыжники оказались на одном уровне с людьми и отразили их словно зеркало. Охотники дали залп, метя в металлические веки и в пылающие чернотой зрачки.

Тираннозавр рухнул – рухнул как каменный идол, как лавина с гор. Он с грохотом хватался за деревья и увлекал их за собою. Он рвал и выкручивал металлическую полосу Тропы. Люди кинулись назад. Туша обрушилась – всеми своими десятью тоннами холодной плоти и камня. Раздались ещё выстрелы. Монстр хлестнул бронированным хвостом, дёрнул змеиными челюстями и застыл неподвижно. Из горла ударил фонтан крови. Где-то внутри лопнул пузырь с жидкостью. Охотников окатили тошнотворные струи. Они стояли, с ног до головы покрытые липкой алой жижей.

Гром стих.

Над джунглями воцарилось безмолвие. После лавины – зелёное спокойствие. После кошмара – утро.

Биллингс и Крамер сидели на Тропе: их неудержимо рвало. Травис и Лесперанс стояли с дымящимися винтовками в руках и ругались на чём свет стоит.

В Машине Времени Экельс лежал ничком на полу и трясся всем телом. Он сумел-таки вернуться обратно на Тропу и вскарабкаться в Машину.

Вошёл Травис, покосился на Экельса, достал из металлической коробки рулон хлопчатобумажной марли и вернулся к остальным, всё ещё сидевшим на Тропе.

– Оботритесь.

Охотники оттёрли шлемы от крови. Теперь ругались и они. Монстр лежал на земле горой неподвижной плоти. Изнутри доносились вздохи и шорохи: отмирали самые дальние его полости, органы давали сбой, жидкости в последний раз перетекали из одной ёмкости в другую, из пузыря в селезёнку, всё отключалось, всё замирало навсегда. Как будто стоишь рядом с потерпевшим крушение паровозом или паровым экскаватором в конце рабочего дня, когда все клапаны открыты или поставлены на холостой ход. Затрещали кости; вес собственной плоти, утратившей равновесие – смертельный вес, – ломал оказавшиеся внизу хрупкие ручки. Туша, подрагивая, оседала.

Снова раздался треск. Высоко над головой от массивного ствола дерева отломилась гигантская ветка – и рухнула вниз. Со всей неотвратимостью – прямо на мёртвого динозавра.

– Ну вот, – Лесперанс сверился с часами, – как раз вовремя. Это то самое дерево, которое должно было его зашибить. – Он оглянулся на двоих охотников. – Хотите фотографию с охотничьим трофеем?

– Что?

– Мы не можем забрать добычу в Будущее. Туша должна остаться здесь, где зверю и было предназначено погибнуть, – теперь ею займутся насекомые, птицы и бактерии, как оно произошло бы без нас. В мире всё уравновешено. Тушу оставляем. Но мы можем сфотографировать вас на её фоне.

Двое охотников попытались собраться с мыслями, но сдались и покачали головами.

Они позволили увести себя по металлической Тропе. Устало рухнули на подушки. И осоловело оглянулись на поверженного Монстра, этот загнивающий курган. Странные птицеящеры и золотистые насекомые уже деловито копошились на дымящейся броне.

С пола Машины Времени донёсся какой-то звук. Все замерли. Там сидел и трясся Экельс.