Истории надежды - [4]
Далее в своем повествовании я поделюсь с вами воспоминаниями о том, с каким удовольствием я когда-то слушала своего любимого прадеда, и расскажу, как многому можно научиться, прислушиваясь к старшим. Я поговорю также о том, как важно слушать детей. Я сама мать и бабушка. Я не претендую на роль идеальной родительницы — мои дети с этим согласятся! — но полагаю, что узнала кое-что важное, слушая детей и признавая важность их мыслей и чувств, пусть в то время они могли показаться мелкими или тривиальными. Я поделюсь с вами и другими историями, услышанными от Лале, а также тем, чему научило меня общение с этой редкой души человеком. Расскажу я и о том, что узнала от многих других людей, отважившихся поведать мне глубоко личные истории о волнующих периодах своей жизни. Поделюсь с вами самым суровым из всех усвоенных мной уроков: что превыше всего необходимо прислушиваться к себе.
В этой книге я хочу предложить вам ряд мыслей на тему о том, как слушать активно. Слушая людей и узнавая что-то об их жизни, вы тем самым даете им надежду. В этой цепочке восприятия и рассказывания историй нет начала и нет конца. Эти истории никому не принадлежат, и жизненный опыт одного человека нельзя считать более ценным, чем опыт другого. Каждый опыт уникален, и, слушая разные истории, мы все сможем обрести чуть больше мудрости, проявить чуть больше сочувствия и понимания и в то же время обогатить собственную жизнь опытом других людей.
Помимо жизненного опыта, у меня нет других оснований советовать кому-нибудь, как прожить свою жизнь или какой путь из нескольких избрать. И я не привержена какой-либо вере или религии. Все, что я могу предложить, — это уроки, почерпнутые из историй других людей, которые мне посчастливилось услышать и которые я слушала с большой охотой. Просто? Да, просто. Попробуйте и вы.
1
Прислушиваясь к мудрости старших
Прислушивайтесь к советам своих старших не потому, что они всегда правы, а потому, что у них больше опыта по части ошибок.
Девчушка. Он называл меня девчушкой. Он был моим прадедом и учил меня, как надо слушать. Слушать не только его или других людей, но и окружающий нас мир: животных, птиц, машины — или просто тишину. Иногда в жизни не бывает ничего слаще звука тишины. Впустив в себя эту тишину, обретаешь покой и концентрируешься на том, кто ты есть и в каком времени и месте находишься в данный момент. Некоторые называют это медитацией, а в последнее время говорят о практике осознанности.
Я выросла в сельском районе Новой Зеландии в кругу семьи. Это может быть и хорошо, и плохо, но такова была моя реальность, мое воспитание. Это все, что я знала. Через два фруктовых сада от дома, в котором я жила с родителями и четырьмя братьями, находился дом моих прадеда и прабабки. Я была вторым ребенком в семье, на два года и два дня моложе старшего брата. Трое мальчиков, появившихся вслед за мной, были для меня предметом досады, который следовало игнорировать. Пиронгия, место, где мы жили, нельзя назвать ни городком, ни даже деревней. Надо всем господствовала гора, давшая название этой местности. Ее склоны, лес, реки и ручьи служили мне задним двором. Именно туда я убегала, часто в компании старшего брата. В этом краю занимались молочным животноводством, и в нашей жизни главенствовали коровы. Дойка дважды в день, отёлы, коровы и быки были частью нашей ДНК. Это и по сей день мои любимые животные. Всем необходимым для питания мы обеспечивали себя сами. Если мы чего-то не выращивали, выращивал сосед, и мы обменивались фермерской продукцией. Мы также кооперировались с соседями по работам. Одно из моих теплых воспоминаний связано с пребыванием вместе с отцом на соседской ферме, где мой отец и другие местные мужчины собирались, чтобы складывать сено в кипы или сажать что-нибудь, то есть помочь там, где было нужно.
Годы спустя, посмотрев фильм «Свидетель» о жизни амишей в США, я вспомнила свое детство. Невзирая на религиозную принадлежность, сосед помогает соседу. Я ничего не имела против того, чтобы на каждых школьных каникулах меня отправляли к родственникам для помощи в работе на ферме. У меня были дядя и тетя, жившие в двух часах езды от нас, родители пяти дочерей и владельцы овцеводческой фермы. Там пол значения не имел, и мы, девушки, работали наравне с мужчинами. Верхом на лошадях мы сгоняли овец, рассеянных на тысячах акров, для купания в резервуарах с инсектицидами, после чего собирали их в загоны для стрижки.
Другим моим спасением стала школа. Поскольку с первого по шестой класс у нас было всего четыре классные комнаты и менее пятидесяти учеников, друзей найти было нелегко, и дружила я как с девочками, так и с мальчиками. Большинство детей приезжали в школу на автобусе и сразу после занятий на нем же уезжали, поэтому поиграть после школы не удавалось. Мы с братьями добирались до школы пешком — к нам автобус не ходил. Огромное удовольствие доставлял мне путь до школы зимой, когда лужи на проселочной дороге покрывались льдом. Я разбивала лед каблуком ботинка и из-за этого частенько проводила остаток дня в мокрых ботинках и носках.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Силке было всего шестнадцать лет, когда она попала в концентрационный лагерь Освенцим-Биркенау в 1942 году. Красота девушки привлекает внимание старших офицеров лагеря, и Силку насильно отделяют от других женщин-заключенных. Она быстро узнает, что власть, даже нежелательная, равняется выживанию. Война окончена. Лагерь освобожден. Однако Силку обвиняют в шпионаже и в том, что она спала с врагом, и отправляют в Воркутинский лагерь. И здесь Силка ежедневно сталкивается со смертью, террором и насилием. Но ей везет: добрый врач берет девушку под свое крыло и начинает учить ее на медсестру.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».