Исторический очерк: Никита Хрущев, Доклад на закрытом заседании XX Съезда КПСС - [3]

Но Хрущев сделал и такое, что ни один из его предшественников или наследников до сих пор никогда не совершал. В 1955 году он, коммунистический «патриарх», отправился в Каноссу, к «еретику» Тито и тем самым нанес сокрушительный удар по догме «московской непогрешимости». В 1956 году он сделал возможной десталинизацию, представив доклад на закрытом заседании — факт совершенно беспрецедентный не только в деятельности первого секретаря компартии СССР, но и для всего международного коммунистического движения в целом.

Разоблачение «культа личности» было предпринято лишь один раз, с большой осторожностью и лишь через семь лет после хрущевского доклада: в 1963 году Антонин Новотный, первый секретарь компартии Чехословакии и президент республики, представил центральному комитету партии доклад о «нарушении партийных принципов и социалистической законности в период „культа личности“». Этот доклад, включавший около ста страниц, обсуждался, при закрытых дверях, 3 и 4 апреля 1963 года и никогда не был опубликован. Резюме этого доклада (около сорока страниц) имело хождение внутри партийного аппарата и было доступно лишь высшим партийным чиновникам. Это резюме также никогда не было опубликовано. Через три года чешский журнал «Сведестви» (№ 28, 1966 г.), издающийся в Париже, напечатал этот текст, обширные отрывки из которого были опубликованы в «Монде» (28–30 мая 1966 г.). Полностью же это резюме было напечатано в июле-августе 1967 г. во французском журнале «Контра Сосьаль».

В 1960 году Хрущев не поколебался вступить в конфликт с другой великой державой коммунистического мира — Китаем, чего опасался делать даже Сталин. В 1962 году, как мы узнаем из книги Солженицына «Бодался теленок с дубом», Хрущев убедил членов политбюро, колебавшихся в этом вопросе, допустить публикацию «Одного дня Ивана Денисовича», — что позволило всему миру познакомиться с литературным гигантом.

А в конце жизни Хрущев решился на то, на что ни один советский руководитель, ни один первый секретарь компартий стран восточного блока никогда не решался, — он продиктовал воспоминания, прекрасно зная, что они появятся не в СССР, а в «капиталистическом мире».

Будущее покажет, сыграл ли Хрущев «объективно» отрицательную роль в коммунистическом движении. Для самого Хрущева его борьба со Сталиным исходила не из теоретических или исторических причин: она была исключительно политической. Он отнюдь не искал всей правды, восстановления справедливости, как впоследствии он хотел заставить людей поверить в это, — он искал прежде всего усиления своей позиции в качестве партийного вождя. Он предуготовил падение Берии в 1953 году, он был не чужд в истории отставки Маленкова в 1955 году с поста главы правительства, он готовился расправиться со всей сталинской гвардией. И по мере того, как этот проект становился все более и более отчетливым, старая сталинская гвардия, в интересах собственной защиты, решила устранить Хрущева. Этим и объясняется столкновение в июне 1957 года между Хрущевым и большей частью политбюро. Но в тот текущий момент — февраль 1956 года — когда Хрущев настаивает на необходимости разоблачения «культа личности», остальные члены предпочитают избегать открытого столкновения. Хрущев мог быть удовлетворен: за год до смерти Ленин осудил Сталина, но безрезультатно; три года спустя после смерти Сталина его продолжатель решил открыто приступить к подготовке политической смерти Сталина.

ЗАКРЫТОЕ ЗАСЕДАНИЕ СОВЕТСКИХ ДЕЛЕГАТОВ И СЕКРЕТНОЕ ЧТЕНИЕ ДОКЛАДА ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛЕГАЦИЙ

Двадцатый съезд компартии СССР производит иногда впечатление подобное тому, какое выносишь от театра одного актера; и этим единственным актером был Хрущев. Он произносит вступительную и заключительную речи, представляет отчетный доклад; он назначается председателем комиссии по составлению заключительной резолюции съезда и председателем нового Бюро по внутренним делам РСФСР. Но во всех этих событиях и действиях отсутствует основное — то есть доклад о «культе личности»; в крайне многословных отчетах по работе съезда, появляющихся в советской печати, нет ни одного слова об этом докладе.

И тем не менее, внимательное чтение «Правды» позволяет обнаружить некоторый указатель: 25 февраля официальный орган компартии СССР печатает отчет о пленарном заседании, состоявшемся утром 24, под председательством Первухина, и посвященного обсуждению доклада Булганина, связанного с рядом экономических вопросов. Но в этих отчетах ничего не говорится о том, чем именно занимались участники съезда вечером, — обычно второе заседание происходило как раз после обеда. На следующий день, 26 февраля «Правда» сообщила, что двадцатый съезд закончил в Кремле свою работу. И никаких сообщений в печати о том, было или нет утреннее пленарное заседание.

Как раз в эти дни — 24 февраля вечером и 25 на раннем рассвете — Хрущев знакомил делегатов со своим докладом «О культе личности и его последствиях». Конспиративность (по-русски в тексте. — А. Ю.) была безукоризненно соблюдена. Жертвами этой конспиративности стали несколько десятков делегаций «братских компартий», которые не были допущены на закрытое чтение. Но и этому «заговору молчания» Хрущев наносит удар: он решает информировать руководителей коммунистических иностранных делегаций как раз в тот момент, когда он произносит свою речь.