Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер - [3]

Чтобы еще более ослабить епископскую власть и подчинить своей власти епископов всех областей, папы посылают туда своих легатов, дав им полномо­чие следить на месте за всеми отраслями церковно­го управления и надзирать за епископами. Власть легатов была неограниченная, и там, где появлялся легат, епископская власть переставала действовать.

Утвердив за собой церковно-судебную и правитель­ственную власть, папы стали единственным источ­ником церковного законодательства. Григорий VII установил в Римской Церкви тот принцип, что толь­ко папа властен издавать новые законы, вызываемые нуждами времени. Основываясь на этом принципе, Бонифаций VIII утверждал, что всякое право, все за­коны должны исходить от воли папы, ибо папа стоит выше всех законов и установлений Церкви — он яв­ляется их первоисточником. Поэтому, если папа что-нибудь повелевает или запрещает, даже если это противоречит существующим законам, веление его должно выполняться свято. Это, так сказать, развя­зывало папам руки и давало им возможность своей волей изменять древние вселенские каноны, не гово­ря уже о декретах самих пап.

Сконцентрировав в своих руках церковную власть, папы, вопреки словам Христа Спасителя «Царство Мое не от мира сего», стали добиваться светской власти. Так как в древности римский епископ изби­рался клиром и паствой и утверждался византийс­ким императором, а затем династией Каролингов, то усилия пап в первую очередь были направлены на то, чтобы освободить избрание римских первосвя­щенников от влияния светской власти. Усилия эти оказались небезрезультатными, и папы, постепен­но ослабляя зависимость своего поставления от свет­ских властителей, достигли, наконец, полного унич­тожения этого обязательства. Уже в XI в., при папе Николае II, издано было постановление, которым дело избрания пап предоставлялось кардиналам. Когда же Григорий X (XIII в.) издал постановление об избрании пап конклавом, в Риме окончательно укрепилась мысль, что утверждение пап императо­рами есть дело незаконное и несовместимое с авто­ритетом престола Петрова.

Впоследствии папы, став светскими властителя­ми, не только добились своей независимости в по­литическом отношении, но и играли на Западе зна­чительную политическую роль. Основываясь на подложной дарственной записи Константина Вели­кого, папы поставили своей задачей осуществить идеал теократической, точнее папской, монархии, чего они и достигли благодаря дару Каролингов и установившемуся воззрению, будто по божественно­му праву папам принадлежит власть распоряжать­ся царствами всего мира. Как свидетельствует исто­рия средних веков, папы являлись раздавателями царских корон и императорских титулов, вмешива­лись и руководили политическими делами запад­ных монархий. Папы настоятельно требуют, чтобы весь мир работал на них со страхом и трепетом, а императоры служили бы в этом отношении приме­ром для всех. Императорское достоинство называ­лось бенефицией (даром) апостольского престола. Для оправдания столь великих и незаконных при­тязаний папы находят доказательства. Григорий VII рассуждает так: «Если святой престол имеет от Бога власть решать духовные дела, то почему не может он решать дела светские? Когда Господь сказал апостолу Петру "Паси овцы Моя", то разве сделал исключение для королей? Епископское достоин­ство настолько выше королевского, насколько зо­лото дороже свинца». В таком духе рассуждал и папа Иннокентий III: «Подобно тому как Бог, Тво­рец Вселенной, поставил два великих светила на тверди небесной, одно, большое, для управления днем и меньшее для управления ночью, так точно и на тверди Вселенской Церкви поставил Он две великие власти: папскую и императорскую. Влас­ти большей из них, т.е. папской, вверены души; вла­сти же меньшей, т.е. императорской, поручены тела. Луна свет свой получает от солнца, так и цар­ственная власть получает блеск своего сана от первоверховного главенства папы. Папам дарованы ключи царства, даровано право вязать и решить грех. Но весь мир во зле лежит, т.е. весь строй ми­ровой жизни подчинен закону греха. Поэтому папе подчинен весь мир, который погряз в грехе. Им­ператоры и всякая земная власть находятся в за­висимости от папы, потому что в великой цепи погрязшего в грехе мира они составляют только частные звенья». Мятежные против пап короли предавались анафеме, а подданные их освобожда­лись от данной им присяги. Мятежные государ­ства подвергались папскому «интердикту», т.е. запрещению. В государствах, подвергнутых тако­вому, церкви закрывались, колокола умолкали, бо­гослужения не совершались, миряне лишались та­инств, мертвые оставались без христианского погребения, вся страна погружалась в траур, и даже друзьям запрещались при встрече взаимные приветствия. Подверженная интердикту страна осуждалась также на опустошение, и соседи мог­ли грабить ее безнаказанно. При таких условиях из-за боязни папского гнева самые могущественные монархи должны были смиряться перед па­пами. Папские анафемы щедро сыпались, и в нача­ле XIV в. около половины западно-христианского мира было подвержено церковным запрещениям. Среди такого произвола глава Церквей сделался гла­вой государств, и папы возмечтали, что весь мир ста­нет лежать у их ног. Уже при папе Григории VII на было в Европе ни одного из государей, власть которо­го не была бы потрясена или оскорблена посягатель­ствами этого папы. Считая себя выше всех государей, в актах своих он не ставит по принятому обычаю имен западных императоров, но указывает год своего свя­тительства. В Испанию он пишет, что Испания издав­на принадлежала св. Петру, даже когда находилась в руках язычников, и высказывает пожелание, чтобы она лучше принадлежала неверным, нежели хрис­тианам, не признающим себя подданными апостоль­ской кафедры; от короля германского он требовал при­сяги и совершенного во всем повиновения, как от вассала; Саксонию, покоренную Карлом Великим, по­читал достоянием св. Петра якобы по завещанию сего государя. Легатам своим во Франции поручал собирать ежегодную лепту Петрову; Филиппу I, ко­ролю французскому, грозил анафемой. С Англии собирал дань, а английскому королю Вильгельму Завоевателю угрожал за отказ в верноподданничес­кой присяге. Королю датскому напоминал, что он будто обещал вручить себя и царство св. Петру, и предлагал одному из сыновей его в дар какую-либо из областей, принадлежащих еретикам. Королю вен­герскому напоминал, что он не может остаться ко­ролем, если не объявит, что получил свой лен (удел) не от императора, а от св. престола, так как государ­ство его издревле было передано св. Петру. Импера­тора германского Генриха IV он приводит в Каноссу и издает законы для Польши, Швеции, Норвегии, Далмации. Даже на отдаленную Россию простер свои притязания Григорий VII, предлагая великому кня­зю Изяславу Ярославовичу получить из рук его Рус­ское царство как дар Петра на том основании, будто сын Изяслава, посещая Рим, объявил, что хочет по­святить царство свое св. Петру.