Исторические повести - [113]
— И нас постигла беда, сын мой! Плохо стало в Панче. Что еще будет!
— Аспанзат! Не во сне ли я тебя вижу?
Кушанча бросилась на шею Аспанзату и так крепко его целовала, что Аспанзат и слова вымолвить не мог.
— Чатиса! — кричал Навимах. — Принимай гостя дорогого!
Лишь когда Аспанзат приблизился к навесу, где сидела Чатиса, только тогда добрая женщина поняла, что Навимах не шутит. Могла ли она подумать, что ее ждет такая радость!
— Сын мой бесценный, — шептала Чатиса, — богиня услышала мои молитвы! Вот ты и дома! Плохо нам было без тебя!
— И мне было плохо без вас! — признался юноша. — Столько со мной приключилось бед, и вспомнить страшно!
— Что ты стоишь, Кушанча! — набросилась Чатиса на дочь. — Неси скорей свежей воды Аспанзату. Надо ему умыться и поесть досыта, потом наговоримся.
— А я боюсь отойти, чтобы Аспанзат не рассказал без меня что-нибудь.
— Не думай так, Кушанча, — успокоил ее юноша. — Я так стремился домой! Я все вам расскажу. Теперь у нас много дней впереди…
— Обо всем поговорим, — вмешался отец. — А пока дайте ему поесть. Посмотрите, на кого он похож!
Навимах бросил свои дела и весь день просидел рядом с Аспанзатом. Чатисе тоже хотелось узнать обо всем, а Кушанча ни на минуту не отходила от Аспанзата.
С горечью и досадой слушал Навимах рассказ сына о путешествии. Когда речь зашла о нападении бедуинов и он узнал, что увели верблюдов, Навимах пришел в такое отчаяние, что даже потерял дар речи. Но Аспанзат вытащил свой кошелек с золотыми монетами и рассказал отцу о том, как самаркандские купцы помогли ему в трудную минуту.
— Благородство купцов удивительно! — обрадовался Навимах. — В наше время, когда злодейство правит разумом людей, не приходится ждать добра от человека. Чужие люди избавили нашу семью от позора. Теперь мы купим верблюдов и раздадим долги. А землю откупать уже нет надобности.
— Почему же?
— А потому, сын мой, что время тяжкое настало. Не сегодня-завтра мы покинем свои очаги и уйдем в горы. Сам афшин взялся вывести людей Панча. И еще нам помогает в этом деле старый Махой.
— Я рад — старик жив, здоров! — воскликнул Аспанзат.
— Благородство Махоя теперь известно в каждом доме на нашей окраине, — сообщил сыну Навимах. Он поведал ему о сговоре в пещере Сактар и о том, как много людей намерено покинуть Панч.
— Куда же мы пойдем? Куда поведет нас афшин?
— Страна наша велика, — ответил Навимах. — Мы и сами не знаем, как велики наши горы и как много у нас хороших пастбищ для скота. А люди афшина всё знают. У него несметные стада в дальних горах. Там мы и найдем прибежище. Не знаю, удастся ли нам оживить дальние земли, посадить там сады и возделать поля, но, как говорят люди афшина, там много тутовника и целые рощи фисташек. На первое время афшин увезет туда много припасов ячменя и пшеницы. Он будет зерном расплачиваться за наши труды. А мы станем там трудиться так же, как и здесь. Необязательно шелка ткать, можно и овец пасти, можно и дома строить из камня и глины. Чатиса всегда найдет себе занятие по хозяйству, а мы нашими делами займемся. Когда же все наладится, станем коконы разводить и все пойдет по-старому, хоть и на новом месте.
Аспанзат слушал отца с волнением. Что же будет? Значит, не суждено им сейчас обручиться с Кушанчой. А он так мечтал об этом. Каждый день, каждую ночь, перед сном, он говорил себе:
«Если выживу, если не погибну, женюсь на Кушанче, как только вернусь. Женюсь, не буду откладывать. Ведь я признался ей в своей вечной любви! Она ждет меня. А ждет ли? Может быть?..»
Нет, нет, ничего дурного не может быть. Она ждала его! Как встретила!.. Он признается отцу, пусть отец сам рассудит. И Аспанзат решился:
— Отец, прости! Может, не время сейчас говорить об этом, но сердце мое горит — я должен тебе все сказать.
— Скажи! Зачем же скрывать. Разве есть у тебя тайны от нас?
— Нет, отец!
Аспанзат смущенно опустил голову и долго молчал.
— Знаешь, отец, мне хотелось бы, чтобы ты заглянул в мое сердце. А в сердце моем все больше разгорается огонь любви. Я не могу это выразить словами, но знаю — нет на свете человека, который бы любил Кушанчу больше меня! В письме я все рассказал ей — я торопился, чтобы не опоздать. Ведь она считала меня братом! Я знаю, вы никогда не говорили ей о том, что…
— Не говори так, сын мой, ты был сиротой не более одного часа. И в тот же миг, когда я взял тебя на руки, я почувствовал, что ты сын мне. И разве глаза не зеркало души! Ты думаешь, что мы с Чатисой не знали, как ты предан нам и как любишь всех нас! Я думаю, что Кушанче выпало большое счастье. Я благославляю вас! И мы сыграем свадьбу здесь, не откладывая. Время трудное, тревожное. Мы не знаем, что ждет нас в горах. Вы поженитесь и вместе с нами уйдете в горы. Там трудом добудете себе счастье. А если добрая Анахита приведет нас в хорошее место и мы снова обретем там свой кров, то заживем в радости всей семьей. Ты будешь коконы варить, как старый Навимах, а Кушанча станет ткать шелка. Ведь она искусница.
— Так и сделаем! — обрадовался Аспанзат. — Расплатимся с долгами, и ты благословишь нас зерном… Я так ждал этой минуты. Горько было мне! Был час, когда у меня не осталось никаких надежд. Ведь мы чудом спаслись в пустыне!.. И когда я подошел к священному источнику, то воздал щедрую жертву — амулет, подаренный мне Махоем.
Сборник "Бронзовый топор" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В восьмой том вошли повести Владимира Головина "Гирр — сын Агу", Виктора Мироглова "Иччи" и "Голоса тишины", Георгия Золотарёва "Бронзовый топор", Михаила Скороходова "Дети огня", Клары Моисеевой "Волшебная антилопа".Содержание:Владимир Головин. Гирр — сын АгуВиктор Мироглов. ИччиВиктор Мироглов. Голоса тишиныГеоргий Золотарёв. Бронзовый топорМихаил Скороходов. Дети огняКлара Моисеева.
Есть на Алтае Чуйский тракт - прекрасная автомобильная дорога, протянувшаяся среди гор, по долинам рек, через снежные перевалы. У реки Большой Улаган эта дорога проходит вблизи Пазырыкской долины, где сохранились древние курганы, усыпальницы кочевников-скифов, некогда населявших просторы алтайских степей.Кто они, эти отважные воины, среди которых были бесстрашные воительницы-амазонки? Что мы знаем об этих людях, живших на нашей земле более двух с половиной тысяч лет назад?Эта книга познакомит вас с жизнью и бытом кочевников-скифов, которых персы называли саками.
Живучесть старых познавательных книжек поистине удивительна. Вот и без произведений Клары Моисеевой, иные из которых появились на свет десятки лет назад, невозможно представить ни один современный библиографический список по истории или археологии. Секрет не только в том, что писательница зачастую рассказывала о вещах, которые никто другой так и не удосужился изложить популярно, а тем более, беллетризовать, но и в том, что позднейшие книги и авторы попросту уступают Моисеевой как в занимательности и доступности, так и в знании материала.Повесть «Звезды мудрого Бируни» относится к наиболее известным произведениям К.
Историческая повесть «Учись, Сингамиль!» поможет читателю совершить путешествие к берегам Евфрата в царство шумеров. Вместе с юными героями повести Сингамилем и Абуни читатель побывает в древнем Уре, где найдены глиняные таблички, рассказавшие о жизни шумеров.К. Моисеева – автор многих популярных книг по истории древнего мира: «В древнем царстве Урарту», «Мечи Зарины», «Караван идет в Пальмиру», «Осень Овидия Назона», «Люди ищут забытое царство» и многих других.
Случайные находки археологов, а позднее и специальные научные исследования позволили воскресить трагическую картину гибели Бенинского царства. И перед нами оживают страницы жизни, быта и нравов трудолюбивого народа, создавшего свою самобытную культуру.
Книга расскажет читателям о последнем периоде жизни и творчества великого поэта. Древнего Рима Публия Овидия Назона. Читатели побывают в древнем Риме, Афинах, городах Северного Причерноморья в начале первого века нашей эры, узнают о жизни, быте и нравах людей того далекого времени.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».