Исторические повести - [15]
Дальние страны представлялись Алку в облике знакомых людей.
Земля варягов казалась ему похожей на злого, алчного Веремуда, мечтавшего только о добыче, а Византия — на царьградского купца Антония, немощного, изнемогавшего после самого малого перехода, но взиравшего на всех окружающих со скрытым презрением, как на темных варваров. А Студеное море, наверно, походило на скуластого раба из неведомого северного народа весь, который старательно прятался от прямых лучей солнца и тянул бесконечную песню, тоскливую, как февральская метель…
Алк размышлял над огромностью и многообразием мира и верил, что Русь — середина мира, а все остальные земли вокруг нее как шелестящие ветки вокруг ствола дерева, зыбкие и непостоянные. Здесь, на Руси, истинный корень жизни…
Как и остальные гридни-телохранители, Алк теперь постоянно был при князе, слушал его речи, приглядывался к нему, но так и не сумел до конца понять своего господина. Сложным и противоречивым был князь Святослав, его слова и поступки порой казались непонятными, и только после долгих раздумий Алк улавливал какую-то внутреннюю последовательность, да и то не всегда.
В домашнем обиходе князь Святослав был прост. Ел из дружинного котла, а в походе довольствовался, как все воины, куском поджаренного на углях мяса. Одевался в простую белую рубаху. Голову часто оставлял непокрытой. Ходил босиком по утренней росе и громко свистел, подзывая коня. Гридней своих называл по именам, будто добрых товарищей. Поощряя отличившегося, с размаху хлопал тяжелой ладонью по плечу и весело смеялся, если кто не мог удержаться на ногах от этой могучей ласки. Любил сидеть вечерами у костра и слушать песни гусляров о подвигах предков.
Казалось, Святослав ничем не выделяется из дружины, что он не князь, а лишь уважаемый старший брат в дружинном сообществе, плоть от плоти его.
Но это только казалось…
Когда Святослав сдвигал брови и хмурился, мгновенно замолкали вольные голоса. Отмеченные почетными боевыми шрамами дружинники боязливо пятились, не смея поднять глаз, и будто незримая стена вырастала между ними и князем.
Неожиданными казались некоторые поступки Святослава, и Алк терялся в догадках, пытаясь осмыслить их.
Однажды к князю пришли вятичские старейшины с реки Пры — жаловаться на воеводу Асмуда. Воевода набирал там воинов, но некоторые молодые охотники спрятались в лесные убежища. Их долго искали, но все-таки нашли, а Асмуд приказал отрубить беглецам головы топором. «Они трусы, если избегают войны, — объяснил Асмуд старейшинам. — Трусы не нужны ни родичам, ни князю Святославу».
Все ожидали, что князь осудит жестокость своего воеводы, но Святослав поступил иначе. Он разгневался на старейшин и сказал:
— Асмуд выполнял мою волю. Пусть ваши роды соберут новых воинов, сколько было указано. Если опять не найдется храбрецов, желающих идти на войну, я пошлю дружину и прикажу убить всех мужчин, а женщин и детей продать в рабство болгарским купцам. Род, неспособный воспитать храбрых воинов, должен исчезнуть!
Многие тогда ужаснулись. Поползли по деревням слухи о жестокости князя Святослава, и осудили его вятичи. Но воинов старейшины стали посылать без задержки.
Значит, князь Святослав жесток?
Тогда как расценить вот это, к примеру?
По поляне мчатся конные дружинники. Их ждет Святослав с серебряным кубком в поднятой руке. Кто быстрее доскачет до князя, тому и награда.
Под варягом Веремудом нечаянно споткнулся конь. Наездник, не удержавшись в седле, свалился на землю. Остервенелый, задыхающийся от ярости Веремуд принялся хлестать коня крученой ременной плетью — по голове, по глазам, по мягким губам. Конь испуганно ржал, приседая на задние ноги, но Веремуд крепко держал его за уздечку и бил, бил, бил.
Захрипев, конь завалился на бок.
Веремуд несколько раз ударил его сапогом в живот, выхватил нож… и упал, опрокинутый могучей рукой Святослава. В наступившей тишине прозвучали гневные слова князя:
— Кто по злобе истязает своего коня, недостоин садиться в воинское седло! Кто сегодня обидел своего коня, завтра предаст побратима! Гридни, гоните его плетями прочь!
И побежал Веремуд, втянув голову в плечи, и дружинники хлестали его плетями, пока не скрылся в лесу. А Святослав склонился к умирающему коню, ласково гладил ладонью по гриве, и Алку показалось, что в глазах у князя блеснули слезы…
Вспоминалось и другое.
Святослав заставил целый день и еще ночь ожидать у своей избы вождей сильного племени гузов, а потом выслушал их, коленопреклоненных, высокомерно и безразлично, будто не вожди перед ним, а жалкие рабы, прах земной.
Святослав без чести выгнал с пира знатного боярина Гуда только за то, что осмелился боярин прежде князя поднять заздравный кубок, нарушая обычай. Гридни сорвали с боярина бобровую боярскую шапку и почетную серебряную гривну и вытолкали за дверь.
