Историческая традиция Франции - [17]
Корсаром начинал свою карьеру самый яркий флотоводец Франции, упомянутый Мишле Дюге-Труэн (Duguay-Trouin) (1673–1736). В 18 лет выходец из семьи мореплавателей Сен-Мало Рене Труэн – капитан корсарского корабля, в 24 стал капитаном королевского фрегата, в 42 – получил звание командующего эскадрой. В Сен-Мало воздвигнута статуя Дюге-Труэна, в связи с 300-летием со дня рождения его останки были перезахоронены в городском кафедральном соборе. Уроженцем Сен-Мало был и «король корсаров», захвативший более полусотни вражеских судов Робер Сюркуф (1773–1827). По традиции имена Дюге-Труэна и Сюркуфа присваиваются боевым кораблям, вступающим в состав военно-морского флота Франции.
А жители старинного Сен-Мало высоко чтят еще одного своего земляка – знаменитого писателя-романтика и государственного деятеля Франции Франсуа-Рене де Шатобриана (1768–1848), могила которого по завещанию находится на скале возле города.
Во внутренней жизни Бретани (при всех традиционных голодовках и эпидемиях) были периоды относительного благополучия (1465–1675), когда она становилась поставщиком зерна, гречихи, сидра, сливочного масла для внутренних областей Франции. Так было после присоединения Бретани к Франции, когда провинция максимально пользовалась выгодами своей автономии[82].
Скованная до поры социальной структурой и аграрным перенаселением человеческая энергетика коренным образом изменила жизнь Бретани и всего региона во второй половине ХХ в. Бретонские крестьяне оказались в авангарде аграрного движения, которое начиналось при участии традиционных институтов, в том числе Церкви. Религиозное благочестие не помешало проявлению новаторского духа. В стремлении к нововведениям современная Бретань оказалась «ничуть не хуже Фландрии»[83], прославившейся своим прогрессизмом еще во времена Мишле. Возникшая в 1920-х годах организация Католическая сельская молодежь (Jeunesse agricole catholique) способствовала переориентации сельскохозяйственных профсоюзов Франции на производственные вопросы (профессиональное обучение, механизация, коммерциализация, внедрение новой агротехники).
При поддержке правительства Пятой республики движение привело к радикальной модернизации аграрной сферы всей страны. «И на граните, в принципе бесплодном», сформировалось сельское хозяйство, ставшее, по оценке Ле Руа Ладюри, в ряд самых развитых во Франции. А это привело к повышению общего уровня жизни и к постепенному изменению к лучшему даже у малоимущих семей вместе с всеобщим приобщением к культуре. «Стратегия выживания» уступала место «стратегии комфорта»[84].
Все же новейшая литература и личные впечатления 19992002 гг. свидетельствуют, что по характеру сельского хозяйства Бретань еще значительно отличается от более развитых аграрных районов. Урожайность пшеницы и надои молока в Шампани (о которой речь дальше) вдвое превышают показатели семейных ферм окрестностей Ренна, наиболее плодородного района Бретани. Качественно различны уровни механизации: на семейной шампанской ферме довелось видеть три трактора, тогда как под Ренном встречался и один трактор на две фермы. В Бретани сохраняется описанное еще классиками ХIХ в. пастбищное скотоводство, в Шампани – стойловое содержание, «выгородки» в одном случае, «открытые поля» – в другом. Тем не менее остается фактом: Бретань занимает первые места в стране по валовой продукции животноводства.
Сельское хозяйство вместе с перерабатывающей промышленностью составляет одну из основ благосостояния края. Процветает и традиционная отрасль рыболовства. Более половины национальной продукции поставляет Бретань. Развиваются одновременно современные производства – электроника, машиностроение (заводы Ситроен в Ренне)[85].
Бретань отделяет от Вандеи Луара с Нантом, средневековой столицей Бретани. Это – шестой по численности населения город Франции, административный центр департамента Атлантическая Луара и региона Земли Луары, один из финансовых центров страны, ведущий центр авиакосмической и судостроительной, а также легкой и пищевой промышленности.
В Новое время Нант, по Мишле, вошел как «город работорговцев», «наполовину Бордо, менее блестящий и более благоразумный, где смешиваются колониальная роскошь с бретонской умеренностью, центр цивилизации между двумя областями варварства, центр торговли между двумя очагами гражданской войны»[86] – областью «шуанерии» и Вандейских войн. Вандейское войско осаждало Нант, но штурм города окончился неудачей и смертью вандейского предводителя Кателино.
Нант был центром не только работорговли, но шире – колониальной торговли, преимущественно с Америкой, откуда ввозился в первую очередь сахар, потребление которого во Франции в ХVIII в. резко выросло. Нант стал ярким примером быстро развивавшегося портового города, который, живя внешними связями, «отворачивался» от внутренних областей Франции. Город к концу ХVIII в. утратил связь с окружающей его сельской местностью, и городские буржуа стали продавать свои земельные владения. Это привело в изумление оставившего классическое описание предреволюционной Франции английского путешественника Артура Юнга «Что за диво – все это богатство и великолепие (Нанта. –
