Историческая этнология - [187]

С другой стороны любая социальная институция, принятая этносом, имеет в рамках центральной культурной темы свое место, свое значение. Потеря этого значения влечет за собой отмирание данной институции, что может иметь значительные последствия для этнической системы в целом. Необходимо сделать акцент на осмысленности (обладании собственным внутренним смыслом) каждого элемента этнической системы. Этот смысл в наших теоретических рамках мы рассматриваем как объект трансфера той или иной из этнических констант (в различных случаях это могут быть разные парадигмы — условие действия, приписываемая себе характеристика и т. п.). Из этого понятно, что потеря соответствующей парадигмы, например, условия действия, приведет к потере способности к действию. Адаптационный и идеальный план в этнической культуре стыкуются. А поскольку модели действия (адаптивно-адаптационные модели) затрагивают несколько внутриэтнических групп, то не может быть такого, чтобы одна из них собственную имела культурную тему, не связанную с культурной темой других внутриэтнических групп. Этническая система — это всегда целостная смысловая система.

Вопросы для размышления

1. Что такое культурная тема этноса?

2. Что происходит при ее исчезновении?

3. Как влияют на жизнь социума носители псевдотрадиционного сознания?

4. Что влечет более серьезные последствия для этноса: нарушение адаптационной схемы при нарушении культурной темы или потеря культурной темы при сохранении адаптационной схемы?

5. Каков механизм разрушения функционального внутриэтнического конфликта?

6. Объясните роль культурной темы во внутриэтническом конфликте.

Взаимодействие этноса и его диаспоры

Как мы сказали выше, в ситуациях, требующих от этноса адаптационной мобильности, борьба между его внутренними альтернативами становится основой, на которой реализуется функциональный внутриэтнический конфликт, обеспечивающий динамизм этнических структур и служащий механизмом спонтанного самоструктурирования этноса в новых условиях. Этот процесс может долгое время не осознаваться ни одной из участвующих в нем групп. Мотивы своих действий люди могут объяснять любым удобным для них образом. Однако функциональный внутриэтнический конфликт создает как бы определенный “ритм” их деятельности, ее синхронность.

В процессе функционального внутриэтнического конфликта складывается особая конфигурация внутриэтнических групп, особое распределение этнической культуры, ценностно-идеологических доминант, способствующая успешному функционированию этноса в меняющихся культурно-политических обстоятельствах. Не достаточно было бы сказать, что эта конфигурация состоит в функциональном распределении ролей между внутриэтнические группами, поскольку принятие роли подразумевает хотя бы мало-мальскую осознанность процесса и, таким образом, меняет восприятие ситуации, создает ощущение игры, требующей рассудочной рассчитанности действий, а так же сознательного целеполагания. Однако в реальности это не так. Вспомним, что бегущие от государственной власти русские крестьяне не брали на себя ни какой роли в общегосударственной структуре и не имели никакой другой цели, кроме как унести ноги подальше от помещиков и чиновников, а то, что их бегство объективно вело к расширению российских государственных пределов, ими никак не осознавалось (см. главу 6 и 9). Или вспомним другой наш пример. Армянская диаспора, хотя и предавалась мечтам о возрождении Армении, не имела путей сознательно и целенаправленно этому способствовать и ввиду ее собственной разобщенности и подавленного психологического состояния, и ввиду почти полного отсутствия информации о том, что представляет собой Советская Армения (см. сюжет 16). Представляй они себе это, поднялась ли бы волна репатриации?

Итак, внутриэтнический конфликт создает не систему распределения ролей как таковых, а систему коммуникации, которая накладывается как бы поверх существующей (или отсутствующей) на обычном вербальном уровне. Что касается последней, то она зачастую напоминает испорченный телефон уже в силу внутренней конфронтации членов различных внутриэтнических групп, не желающих слышать и понимать друг друга. Коммуникация же, о которой мы сейчас говорим, функционирует скорее за счет общей значимости для членов этноса определенных доминант, относящихся не к области идеологии, а к области представления об условиях и характере действия (этническим константам), некоей общеэтнической модели адаптации, строящейся на первичной рационализации мира, выделении в нем полюсов добра и зла, представлений о том, что такое “мы” и каким образом “мы” можем проявлять активность в мире.

Если вернуться к проблеме армянской диаспоры времен формирования Еревана, то мы видим здесь два разнонаправленных процесса: с одной стороны, идет этническая деструкция, вызванная пережитым шоком и ведущая к ассимиляции, растворению в более широкой социальной общности, сопровождающаяся усилением внутренней конфликтности внутри армянской общины. С другой, сама эта конфликтность разыгрывается на материале единой этнической культурной темы и тем обеспечивает изначально неуловимое для внешнего наблюдателя глубинное единство как различных групп внутри этноса, так и диаспоры со своей исторической родиной. Таким образом, этот процесс делает возможной целостность армянского этноса, несмотря на “железный занавес”, отделяющий армян диаспоры от армян в Армении, несмотря на внутренние разлады в диаспоре, несмотря на внешние признаки ассимиляции. В этом смысле даже забывание родного языка, обычаев и традиционных форм поведения, даже сознательная самоидентификация в качестве граждан Франции, США или Бразилии — все, что обычно рассматривается как показатель процесса полной ассимиляции, является относительно малозначимым факторами. Процесс оказывается обратимым даже через несколько поколений, если сохраняется функциональный внутриэтнических конфликт, который всегда может стать стержнем интегральных процессов в этносе. Когда сохраняется бессознательное представление о характерном для данного этноса способе активности человека в мире, совершенно безразлично, на каком языке тот или иной член этноса говорит. Хочет он того или нет, он участвует во внутриэтническом процессе.