. Когда он вновь обратился к своим эпическим проектам, направление его мысли несколько изменилось. В середине 1948 г. он написал в «Заметке к плану: человек проспективен»: «Пространство маркирует новую историю, и мера труда теперь — глубина восприятия пространства: пространства как формирующего объекты и как содержащего, в противоположность времени, тайны человечества, освобожденные от современных ограничений… Человек как объект (а не как масса или экономическое целое) является брошенным в землю семенем во всех формах коллективных действий, происходящих из наследия Маркса. Это семя (но не его тактика, обеспечивающая лишь победу на выборах или успех переворота) является тайной власти и претензий коллективизма на сознание людей. Оно — песчинка в пирамиде, и если оно будет гнить нераспознанным еще сколь-нибудь долго, то коллективизм погибнет, как он погиб в нацизме и как гибнет капитализм по сходному антиномическому закону (добавьте к этому упорную неспособность учесть Азию с ее коллективизмом; взять одну лишь численность ее населения, достаточную, чтобы вращать Землю, не говоря уже о моральных качествах таких ее лидеров, как Неру, Мао, Шарир)»
>12. В том, что касается последнего, один момент был для Олсона особенно важен. В 1944 г., работая на Белый дом в Отделе военной информации, он сталкивался с политикой США в Китае (Штаты поддерживали Гоминьдан и были враждебно настроены к КПК) и критиковал ее. После войны Олсон получал информацию о событиях в Китае от двух своих друзей: Жана Рибо (молодого французского финансиста, участвовавшего в Сопротивлении, а теперь ставшего компаньоном Картье-Брессона в Нью-Йорке) и Роберта Пэйна (английского писателя мальровианского толка, преподавателя в Куньмине во время японо-китайской войны, а впоследствии репортера в Яньане), чьи сообщения давали впечатляющую картину морального краха режима Чан Кайши и растущей силы коммунистов ближе к концу гражданской войны
>13.
В последний день января 1949 г., после бескровной осады войска коммунистов вступили в Пекин, завершив освобождение северо-восточного Китая. Почти одновременно Олсон начал работу над поэмой, задуманной как ответ на шедевр модернизма, «Бесплодную землю» Элиота, — Anti-Wasteland, по его собственным словам>14. Первая версия была закончена еще до того, как НОАК пересекла Янцзы. Поэма была завершена летом в Блэк-Маунтине. Шанхай пал, но Гоминьдан все еще контролировал Гуанчжоу и Чонгкинг; народная республика еще не была провозглашена. «Зимородки» с их потрясающим началом
Что не меняется / так это воля к измененью
располагают китайскую Революцию под знаком не нового, но старого. Поэма начинается с легенды о торговле бело-зеленым опереньем зимородков, которую вел храм Ангкор Ват, а также с загадки дельфийского камня Плутарха вперемежку со словами Мао из отчетного доклада ЦК КПК — время и пространство здесь находятся в контрапунктном равновесии:
Я думал о Е на камне, и о том, что Мао сказал:
«La lumière»,
но зимородок,
«De l'aurore»,
но зимородок на запад летел.
«Est devant nous!»
Цвет груди впитал
Лирическое слияние кратко: орнитология изгоняет мистику атрибутов «Четырех квартетов».
Легенды суть
Лишь только легенды.
Безжизненный, прозябающий в клетке зимородок
Не отведет ныне молнию, он отнюдь не примета животворного ветра.
И, гнездясь, не уймет
На семь дней наступление вод в приход нового года.
Далеко от воды, в глубоких норах, вырытых в берегу, стремящаяся на запад птица создает нечистое гнездо из останков своей добычи. То, что является воздушным и радужным, вскармливается в грязи и темноте.
В этих отбросах
(По мере своего накопления они образуют чашеподобные формы)
Птенцы пробиваются к свету.
И по мере их роста, кормления
Это гнездо из истлевающей рыбы и экскрементов
Становится зловонной, илистой массой. Мао делает вывод:
Nous devons,
Nous lever
Поэма, однако, упорно продолжает:
Свет с востока. Да. И мы должны подняться и действовать.
Однако
На западе, вопреки явным сумеркам (всепокрывающая белизна), если взглянешь,
Если вынести сможешь, если сможешь достаточно долго,
Сколько нужно ему,
Моему вожатому глядеть в желтизну неисчерпаемой розы
Так и тебе надлежит.
Ибо американские аборигены, некогда пришедшие из Азии, и их цивилизации, пусть даже и мрачные, были менее жестоки, чем завоевавшие их европейцы, оставившие их потомкам руны жизни, которые еще предстоит обнаружить. Как отзвук стихов «Вершин Мачу-Пикчу» Неруды, переведенных несколькими месяцами ранее:
Не одна смерть, но много,
Не накопление, но изменение, обратная связь доказывает,
Обратная связь — закон.
Поэма завершается поиском будущего, сокрытого среди руин и поваленных деревьев:
Тебе же возвращаю твой вопрос:
найдешь ли мед / где черви обитают?
Охочусь я среди камней.
Эстетический манифест Олсона, «Проективные стихи», появился в следующем году. Отстаивание свободы в композиции как развитие объективистской линии Паунда и Уильямса стало наиболее влиятельным его положением. Но последующая реакция на него, как правило, не желала применять к поэзии самого Олсона принцип, воспринятый им у Крили: «Форма есть не более чем расширение содержания»
