Истоки. Книга 2 - [39]

– На Москву или Донбасс? – спросил Гитлер. – Я хочу знать мнение каждого генерала в отдельности, так, чтобы вы не знали о мнении друг друга.

Шеф-адъютант полковник Шмундт выпроводил генералов в сквер, потом впускал в зал по одному. И все – командующий армиями «Центр» фон Бок, и Гот, и Гудериан, – не сговариваясь, подходили к столу и, не опуская глаз под пристальным взглядом Гитлера, говорили:

– На Москву! Не отклоняться от плана «Барбаросса».

Фельдмаршал Хейтель радовался такому единодушию и был уверен, что Гитлер согласится с генералами.

Рейхсканцлер велел уничтожить пятую русскую армию до того, как она достигнет линии Десна – Конотоп – Сула. Задачу эту решит шестая армия при поддержке танков Гудериана.

Генералы самолюбиво и подавленно молчали: самая заветная и страстная мечта их – с ходу захватить Москву – рушилась. Вынужденный отступить от своих прежних планов, Гитлер винил своих генералов в нерешительности и медлительности.

– Главная цель не только Москва сама по себе, а разгром сталинской армии, – выкрикнул Гитлер, стуча кулаком по столу. – Нужно вывести Россию из войны до холодов. Но поскольку Сталин будет любой ценой защищать столицу, придется пойти и туда и там покончить с военной силой Советов. Но попозже… – сказал он таким тоном, будто никогда прежде и не думал о захвате русской столицы. И все сделали вид, что военные действия развиваются в строгом соответствии с планом.

Армия Чоборцова мешала движению немцев в южном направлении, и на разгром ее они отводили не больше сорока часов.

Прибывший из Берлина к концу совещания генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Паулюс просил Гитлера отдать приказ о заготовке для армии зимнего обмундирования.

– О! Это чрезмерная осторожность! – возмущенно воскликнул Гитлер. Он оглядел высокую сухопарую фигуру генерала, его худое горбоносое лицо с нездоровым цветом кожи желудочного больного.

– Никакой зимней кампании не будет! Эту болтовню я не намерен больше слушать! – запальчиво крикнул Гитлер. – Положитесь на мое дипломатическое искусство. Несколько хороших ударов – и русский колосс на глиняных ногах рухнет. Я категорически запрещаю говорить при мне о зимней кампании!

Гудериан сказал, что саперы, строя мост, выкопали наполеоновский штандарт с орлом.

Гитлер велел доставить ему эту находку.

– Господа, – с нервной веселостью обратился Гитлер к генералам, – я только сейчас понял, что Гудериан не случайно останавливался со своим штабом в Толчине: там в тысяча восемьсот двенадцатом году находилась штаб-квартира Наполеона. Гудериан – счастливец! – Гитлер пожал руку Гудериану и сказал, что награждает его рыцарским крестом с дубовыми листьями.

XXII

Майор Холодов после ранения в голову недолго находился в санбате, раньше времени вернулся в строй. Теперь он жил не только повседневными заботами о своем укрепляющемся на позициях полку, но и ожиданием недалекого перелома на фронте. Армии соседнего фронта переходили в контрнаступление, освобождали от немцев населенные пункты, правда, пока незначительные.

В эту ночь Холодов с часу на час ждал или вызова в дивизию, или приезда в полк командира дивизии подполковника Глинина, уехавшего в штаб армии на совещание.

Холодов написал письмо Лене, умалчивая о своем ранении, потом через час, поговорив по телефону с командирами батальона, написал еще отцу, давая ему понять, что скоро отец услышит радостные вести. Недавнее поражение армии не угнетало его. В конце письма он советовал отцу внимательно перечитать устав полевой службы. «По моему мнению, кое-что нужно менять». Устав был первой книгой, которую Валентин читал с необыкновенным удовольствием за многие дни тяжелых боев. И только отправив письма, он, казалось бы, без всякой причины чем-то смутился, какое-то странное беспокойство, предчувствие беды овладело им впервые за всю его двадцатишестилетнюю жизнь. К этому он был не готов и не знал, что предпринять. Но состояние беспокойства само собой исчезло, как возникает и исчезает прострел на сквозняке. Холодов тем более забыл о недавней тревоге, когда на рассвете Глинин собрал командиров полков и зачитал им приказ Чоборцова по армии.

В приказе говорилось, что передовые части второй танковой группы Гудериана вышли к Днепру. Ожесточенные бои за переправу ведет 63-й стрелковый корпус. Он отбросил немцев, занял несколько населенных пунктов. Но Гудериан неожиданно повернул свои войска к Быкову и, огибая леса, охватывая фланги фронта с северо-востока, вчера под прикрытием авиации перешел реку и теперь наступает на важные узлы дорог. Обороняющиеся на этом рубеже две стрелковые дивизии сильно растянуты по фронту в один эшелон и не могут ликвидировать прорывы. Создалась угроза оперативного окружения значительной группы наших войск. Чтобы сорвать замысел неприятеля, армия наносит удар во фланг танковой группы Гудериана. Дивизия должна прорвать подвижную оборону противника на западном берегу Днепра, перерезать шоссе и железную дорогу и обеспечить ввод в прорыв кавалерийской дивизии для удара по тылам врага.

По данным армейской и дивизионной разведок, сплошного фронта у немцев не было. Видно, не собирались укрепляться, надеясь идти вперед. Глинин велел Холодову поехать в штаб кавалерийской дивизии, с которой полку его предстояло взаимодействовать в боях.