Джош шумно выдохнул.
— Зато он зарабатывает деньги, а не шутки шутит.
— И зря. Я хочу стать твоим партнером и управлять автопарком. У нас получится.
Джош медленно откинулся назад, покачивая головой.
— Все эти годы я смотрел, как ты мечешься туда-сюда, но ничего глупее ты в жизни не говорил.
— Это значит, что ты не хочешь иметь меня в качестве своего партнера?
Алек поник. Конечно, он может начать собственное дело, но вдвоем с Джошем было бы гораздо веселее, и им не пришлось бы конкурировать.
Джош провел рукой по лицу.
— Нет, дело не в этом. Если бы ты был простым парнем, не слишком умным, но со всеми прочими твоими достоинствами, я был бы польщен подобным предложением. Но ты создан для лучшей доли.
— Ничего лучше, чем любимая работа и партнерство с тобой, я не могу придумать.
— Как мило… и как глупо. Послушай…
— Нет, это ты послушай. — Алек глубоко вздохнул. — Все эти годы я ненавидел учебу. Ненавидел так же сильно, как и ты, но я не бросал ее, чтобы сделать приятное отцу. И, если ты это заметил, у меня не хватило силы заставить себя получить хоть одну специальность.
— Еще как заметил.
— Дальше. Родители Молли хотели сделать из нее кинозвезду, но она настояла на своем и стала писательницей. Наверно, мне нужен был подобный пример, чтобы самому решиться и сделать то, что я считаю нужным.
Джош уставился на банку с пивом, которую непрерывно крутил в руках. Наконец он поднял глаза на Алека.
— Тогда хотя бы закончи этот семестр, а потом у тебя будет целое лето впереди, чтобы обдумать все как следует. Это слишком серьезное решение, чтобы принять его вот так, сразу.
— Это слишком серьезное решение, чтобы откладывать его еще дольше. Джош, я не могу закончить этот семестр. Завтра я уезжаю в Калифорнию.
Джош уронил челюсть.
— Не может быть.
— Может. Я еду за Молли.
В полдень следующего дня Молли, вслед за горничной, прошла на балкон дома Даны в Малибу. Над перилами красного дерева под жарким солнцем сверкал Тихий океан. На столе кованого чугуна, под тентом, был накрыт завтрак. В центре стола стояла ваза с розами, и их нежный аромат сразу воскресил в памяти Молли тот момент, когда Алек подарил ей алую розу…
— Молли, милочка!
Молли повернулась и обняла Дану, натянуто улыбаясь. Молли каждый раз забывала, насколько Дана миниатюрна и как хрупка под слоями многоцветного шелка, в который она одевалась дома. На экране Дана создавала впечатление уверенной, властной натуры, но при непосредственном общении казалось, что достаточно легкого порыва ветра, чтобы сбить ее с ног.
Дана взяла Молли за руки и внимательно оглядела.
— Ты, как всегда, прекрасно выглядишь. Этот топик и джинсы очень стильные. О, где вы, денечки, когда и я могла себе позволить носить такие вещи?
Молли не сдержала смеха, глядя на гладкое, без единой морщинки, лицо Даны и копну ее темных кудрей.
— Перестань, Дана, ты можешь хоть сейчас надеть нечто подобное, и мужчины не дадут тебе прохода.
— Да, конечно, если только ты имеешь в виду дом престарелых! Ладно, давай перекусим. Я жутко проголодалась. — Она повела Молли за стол с таким видом, словно той было от силы пять лет. — Ирма, принеси обед и мартини.
На самом деле Молли было как раз пять лет, когда она впервые очутилась на этом балконе. Тогда была в разгаре какая-то вечеринка, но Дана достала колоду карт и сыграла в «рыбку» с маленькой гостьей. С этой минуты она навсегда завоевала сердце Молли.
— Как дела в Коннектикуте? — спросила Дана, пока горничная ставила на стол крабовый салат и нарезанную дольками дыню.
Молли пригубила мартини — вообще-то, она пила его только у Даны. И, возможно, дело оказалось в мартини, возможно — в запахе роз, но в любом случае Молли выпалила прежде, чем успела подумать:
— Я встретила кое-кого.
— Правда? — голубые глаза Даны заблестели от любопытства. — И как он? Наверняка замечательный, иначе ты бы не обратила на него внимания. Когда ты нас познакомишь?
Внезапно Молли разрыдалась прямо над салатом и рассказала Дане всю историю. Дана делала сочувственные замечания и поглаживала Молли по спине. Наконец девушка успокоилась и вытерла глаза салфеткой.
— Если честно, я не собиралась исповедоваться тебе, — заявила она, шмыгая носом и глядя на Дану затуманенными от слез глазами.
— Конечно, собиралась. — Дана пожала ей руку. — Все-таки, милочка, у меня по этой части много опыта, и кто, как не я, поймет, что такое разбитое сердце. А ты уверена, что этот молодой человек — Алек, так? — (Молли кивнула.) — Так вот, ты уверена, что этот Алек не может одновременно учиться и встречаться с тобой?
— Он уже не раз бросал учебу, когда на горизонте появлялось что-то более интересное.
Дана улыбнулась.
— Я тоже уверена, что ты гораздо интереснее любого потрепанного учебника, но, дорогая, насколько я могу судить по своему обширному опыту, если мужчина решил стать врачом, или адвокатом, или, спаси нас небо, актером, то ничто не остановит его, даже самая прекрасная в мире женщина. Ты уж мне поверь.
— Страсть, — сказала Молли.
— Прости?
— Его сбила с пути страсть, потому что на счет любви я не уверена.
— Ага, но ведь в твоем случае речь идет именно о любви? — (Молли снова кивнула.) — Значит, ты принесла самую большую жертву. Но интересно, примет ли ее он.
