Источник силы. Секреты доктора Тавернера - [62]

— Вы можете в своих снах идти, куда вам хочется? — спросил я.

— Иногда, — ответила она и собиралась сказать что- то еще, но поймала недоумевающий взгляд моего компаньона, и слова замерли на ее губах. Я видел, что она была той, которых Тавернер называл «одна из Нас», и это подогревало мой интерес. Мне было жаль видеть эту изящную артистически выглядевшую девушку в такой отвратительной обстановке, ее огромные сияющие глаза выглядывали, подобно глазам посаженного в клетку животного. И я спросил:

— Чем вы занимаетесь?

— Продавщица, — ответила она. — В магазине одежды, чтобы быть точной. — Ее слова и манеры настолько отличались от того, что она о себе говорила, что я был еще больше заинтригован.

— Куда вы пойдете, выйдя отсюда? — поинтересовался я.

Она устало посмотрела в пространство, легкая улыбка застыла на ее лице.

— Я надеюсь, назад в свои сны, — ответила она. — Вряд ли я смогу придумать что-нибудь еще.

Мне хорошо было известно великодушие Тавернера, которое он проявлял в подобных случаях, особенно когда они касались «его собственного племени», и я был уверен, что он заинтересуется как личностью девушки, так и ее необычными телесными повреждениями, поэтому я сказал:

— А как бы вы отнеслись к тому, чтобы после выздоровления переехать отсюда в пансионат в Хайндхэде?

Какое-то мгновение она молча рассматривала меня своими удивительными светящимися глазами.

— Хайндхэд? — спросила она. — Что это за местность?

— Это вересковая пустошь, — ответил я. — Вереск и сосны, как известно, очень полезны для здоровья.

— О, если бы там было море! — мечтательно воскликнула она. — Скалистый берег на мили вокруг, куда накатываются атлантические волны и с громкими криками прилетают морские птицы. Если это на море, я согласна! Вересковые пустоши — это не мое место, мне нужно море, в нем моя жизнь.

Она резко замолчала, как будто испугалась, что сказала что-то лишнее, а затем добавила:

— Пожалуйста, не думайте, что я неблагодарна, отдых и перемены пойдут мне на пользу. Да, я буду очень признательна за письмо в лечебницу. — Ее голос оборвался, и глаза, которые еще больше стали напоминать морские глубины, невидяще уставились в пространство, где, я не сомневался, с криками носились чайки и с запада набегали на берег атлантические волны.

— Она опять потеряла сознание, — сказал мой хозяин. — По-видимому, в это время она всегда входит в состояние комы.

Пока мы наблюдали за ней, она сделала глубокий вдох, после чего дыхание ее прекратилось. Это продолжалось очень долго, хотя пульс оставался нормальным, так что я уже готов был предложить искусственное дыхание, когда, после глубокого выдоха, ее легкие опять принялись за работу и дыхание стало глубоким и ритмичным. Если вы внимательно наблюдаете за чьим-либо дыханием, вы обязательно замечаете, что сами начинаете дышать в том же ритме. Поймав себя на том, что я подражаю ее ритму, я обнаружил, что это очень специфический и непривычный для меня ритм. Я когда-то дышал так прежде, и я обратился к своему подсознанию за разгадкой. Внезапно я нашел ее. Это было дыхание плывущего в бурном потоке человека. Без сомнения, остановка дыхания означала погружение с головой. Девушке снилось ее море.

Я был настолько поглощен загадкой, что готов был сидеть всю ночь в надежде найти какие-то доказательства существования таинственного противника, но мой хозяин коснулся моего рукава.

— Нам лучше уйти, — сказал он. — Знаете ли, старшая сестра… — И я последовал за ним из затемненной палаты.

— Что вы об этом думаете? — спросил он нетерпеливо, как только мы вышли в коридор.

— Я думаю то же, что и вы, — ответил я, — что мы имеем дело со случаем стигматов, но это требует более глубокого проникновения в тайну, чем я мог сделать нынче вечером, и, если вы не возражаете, я бы хотел поддерживать с ней контакт.

Он совсем не возражал; он видел свое имя напечатанным в «Ланцете» и был одержим тем сомнительным тщеславием, которое бывает присуще владельцам антикварных безделушек. Это сулило счастливую перемену в монотонном заведенном порядке его жизни и, естественно, он ее приветствовал.

Сейчас все, что последовало за этим, без сомнения, будет приписано простому совпадению. И так как в этих записках описывается ряд таких совпадений, я не думаю, чтобы я обладал достаточным авторитетом, чтобы утверждать что-либо иное. Но Тавернер всегда считал, что некоторые совпадения, особенно те, которые служат разумному Провидению, не столь случайны, как это может показаться, а определяются причинами, незримо действующими на более тонких планах бытия, и только их следствия ощутимы в нашем материальном мире. И те из нас, кто соприкасается с Незримым, как он, и каким, хоть и в меньшей степени, должен стать я, учитывая мое участие в его работе, могут погружаться в скрытые течения этих сфер и таким образом устанавливать контакт с теми, кто вовлечен в подобные поиски. Я слишком часто наблюдал, как Тавернер как будто наугад выбирал людей, чтобы сомневаться в действии некоторых из тех законов, которые он описывал, хотя я не только не понимал, как они работают, но иногда и не осознавал их: только чистому взору открывается Невидимая Рука.