Источник пустого мира - [61]

Наверное, ему все же грозила участь наших суккубов, но тут спасение явилось в виде Йехара. Йехар бесшумно появился из того же бокового коридора, что и суккуб Веслава — клинок тускл, но в одной ладони горит довольно яркий огонек. Рыцарь не очень удивился, увидев ледяную крошку, пятно на потолке, разъяренных нас и библиотекаря, который смиренно вознес глаза к небу, чтобы попрощаться с бренной жизнью.

— Суккубы, — утвердительно изрек Йехар. — Мне тоже встретился один.

На него поглядели со слабым интересом.

— Он принял вид некой девы, с бледным и грустным лицом, — рыцарь с несколько истеричной усмешкой похлопал по ножнам верного клинка. — Не знаем, почему, но Глэрион запылал на этом ударе, как должно.

Неудивительно. Йехар не помнил свою Даму, а вот его клинок, наверное, не забыл, что Чума Миров его как-то разрубила.

— Вы убили суккубов, — до Джипса только что дошел сей очевидный факт. Он смотрел на нас, как на браконьеров, пристреливших последнего в мире редчайшего зверя в его же заповеднике. — Но ведь они… их ведь… нельзя убивать.

— Мы скитались по стольким мирам, и никто доселе не обижался, — все с той же невеселой усмешкой ответил на это Йехар. — В том числе сами суккубы.

Библиотекарь смешался, и смысл следующей фразы до нас дошел с трудом: он проглотил ее почти целиком:

— Наверное, наши очень обидчивые…

Как бы в ответ на это со всех сторон послышался шум и топот — не менее десятка каких-то тварей бегом неслись к нам, судя по звукам, из разных проходов.

— А что они делают, когда обижаются?

— Ну… п-противоположное своему обычному состоянию, — туманно пояснил Тео. — Они преображаются в тех, кого вы… хм… никогда не мыслили себе в подобном смысле… то есть, мыслили, но не совсем в подобном смысле… или, скорее, совсем не в подобном?

— В каком смысле?!

— В том самом, — зардевшись, как девушка, просветил нас Теодор.

Прояснять эту в высшей степени непонятную фразу у нас времени не было: суккубы нагрянули всем скопом, и к тому же они благоразумно захватили с собой очень неплохую подсветку — в стенах вспыхнули два каких-то сделанных в незапамятные времена прожектора. Увитых страшновато-хакерскими вида проводами — видать, наследие подполья, с которым нежить хорошо освоилась.

Так что в результате по полу протянулась светлая полоса вроде подиума — наверное, по ней должны были маршировать суккубы, доводя нас своим видом до смерти в том самом смысле, который мы пока что не очень-то понимали.

Но стоило мне увидеть Игнатского в семейничках, патриотично расшитых цветами Светлого Отдела — синим, зеленым и желтым, а вслед за ним — огненного мага Серафима в красно-стальном халатике, как понимание на меня снизошло само собой, без всяких дополнительных раздумий.

Суккубы действовали по обратному принципу, надеясь, что в обществе тех, кого мы совсем не хотели видеть рядом с собой «в этом самом смысле», мы потеряемся, и они смогут убить нас беспрепятственно. Пока мы будем медленно выходить из состояния эстетического шока…

— Наверное, им нужно, чтобы мы сделали шаг назад, — поделилась я предположениями, глядя, как среди и без того тошнотворных видений возникает еще и шеф Темного Отдела Макаренко, в самом минимуме одежды. — Господи! Это точно не мой эротический кошмар! Что… Весл?!

Я почти попятилась, но меня предупреждающе удержал Йехар, а алхимик огрызнулся привычно:

— Не понимаю, почему такой тон? На своих посмотри, и… откуда, хаос вас всех забери, тут я?!

Действительно, среди суккубов замаячило что-то, напоминающее Веслава. И тоже в чудовищном минимуме: всего лишь брюки и фуфайка. Насколько я знала алхимика, такой гардероб для него был равносилен понятию «нагишом».

— Мы не знаем! — с излишней торопливостью вякнул Йехар, отворачиваясь и прикрывая глаза рукавом.

В ответ по импровизированному подиуму продефилировал уже Эдмус, с какой-то стати облаченный в купальник (мой) — ну, не может он не оставаться шутом, даже если это не он! Понятия не имею, на чей эротический кошмар претендовал этот суккуб, но в ту секунду, как он совершил классическое кокетливое движение крылом — я не выдержала!

Я никуда не шагнула. Вместо этого я аккуратно села в позу лотоса и разразилась самым громким и самым неуместным смехом за всю свою сознательную жизнь.

Таким, что он отпрыгнул от стен и заставил замигать светильники, а суккубов обидеться и даже немножко прикрыться. Это был не смех — это был ржач в самом прямом смысле этого слова, и таким звукам мог ох, как позавидовать один пегас, с которым мы когда-то были знакомы.

Суккуб, изображавший Эдмуса, торопливо смылся, на его место выступил самого холодного и неприступного вида тип, лицо которого было словно выдавлено в камне. Тип был адресован мне, как и условно-плейбоистые плавочки на нем, но рядом поперхнулся Веслав, признав оппонента:

— Зелхес?!

И осел рядом со мною, трясясь от хохота. Профессор алхимии из мира Йехара (вернее, то, что выглядело, как он) попытался заговорить со мной или хоть привлечь мое внимание. Но тут как раз я узнала секретаршу Канцелярии Темных Зосю (Зою? Зину?!), которая возникла недавно и теперь пыталась охмурить Йехара. Выглядело настолько великолепно — серая мышка в блекло-розовом пеньюарчике, с неизменно испуганным выражением лица против нашего рыцаря — что я зашлась в очередной раз.