— Тяжело с тобой, — вздохнул Стелиос. — Ладно, не двигайся.
Отложив автоген и разведя в сторону руки, директор замычал. Ведро стало медленно подниматься вверх, но улетать не спешило. Мычание стало громче. Ведро не сдавалось.
— Скажи-ка, друг мой, насколько сильно ты любишь свою шевелюру? — не выдержал, наконец, Стелиос.
— Это смотря какой выбор есть.
— Ты можешь остаться либо с ведром, либо без волос. Что предпочтешь?
Василис тяжело вздохнул.
Спустя час абсолютно лысый ангел сидел в кресле и отпивал свое горе крепким чаем. Крепким потому, что процентное соотношение чая и коньяка в чашке было явно в пользу последнего.
— Вообще-то я к тебе по другому делу пришел, — решился, наконец, Василис.
Директор сидел на краешке стола и пил из бокала алкогольный напиток без всяких примесей, на правах начальника.
— У нас с Делайлой проблемы.
Директор философски пожал плечами:
— Она еще ребенок. Все ее проблемы можно исправить.
— Но на этот раз ей удалось превзойти себя. Стелиос, она произнесла клятву.
— Какую клятву? — не понял директор. На «нижне-пяточном» уровне зашевелилось чувство тревоги.
— Хранителя. Человеку. И раз уж мы заговорили о плохих новостях, вот тебе еще одна: Делайла пошла в маму. Она боевой ангел, хотя и очень старательно это скрывала.
Стелиос молчал, крепко сжимая ножку бокала в руке. Василис поставил чашку, подошел к директору, помахал рукой у того перед глазами. Не получив никакой реакции в ответ, учитель аккуратно разжал пальцы начальнику, забрал бокал и быстрым движением вылил содержимое себе в рот.
— Какого черта ты делаешь?! — рявкнул Стелиос, опуская руку.
— Но ведь помогло, — весело икнул Василис.
— Помогло… — тяжело опустившись на стул, директор подпер подбородок кулаком и задумался.
— Ничего ты с этим не сделаешь, — занял освободившееся место на столе Василис. — Я уже думал. Девочка останется на земле. Но у меня появилась одна идея…
Стелиос выслушал, и ему понравилось. Вряд ли остальные участники «авантюры» будут в восторге, но… «жизнь несправедлива». Директор в очередной раз вздохнул, заглянул в свой опустевший бокал и налил туда еще коньяка.
— Для снятия стресса, — ответил он на немой вопрос приятеля.
— Ну, тогда уже и мне плесни. Нечего напиваться в одиночку.
* * *
Студенты стояли в три ряда и честно старались дышать через раз. Одно дело вылить клей на голову преподавателю, а другое — ослушаться его прямого приказа. За первое тебя отправят в карцер, что терпимо, в случае второго вполне могут выгнать из Академии. Большинство уже не считало идею главного заводилы такой уж хорошей. Весело, конечно, но больно последствия неприятные.
Когда Даниил вдруг с легким хлопком исчез, многие из присутствующих серафимов злорадно улыбнулись. Отправился к директору. Да воздастся ему по заслугам! Чаще всего на этом этапе в дело вступало хваленое ангельское милосердие, и провинившегося начинали жалеть. Но этот случай отличался. В основном потому, что студенты так и остались стоять, чуть слышно дыша, даже после исчезновения Даниила.
Двое преподавателей с редкостной радостью смотрели на своего лучшего студента. Даниил переводил взгляд с лысины одного на нетерпение в глазах другого. Василис, скрестив руки на груди, опирался бедром о стол. Периодически он начинал скользить вдоль столешницы, но неизменно возвращался в исходную позицию. Директор пытался сохранить достоинство и держаться прямо, но потуги не достигали цели. Глядя на своих вдрызг пьяных преподавателей Даниилу стало по-настоящему страшно.
Наконец, Василис грозно начал:
— Даниил!
Учителя переглянулись, улыбнулись друг-другу и для пущей убедительности пожали руки. Вторая попытка начать разговор принадлежала директору:
— Даниил!
Начало не изменилось, но теперь оба смотрели на студента испытующе, словно чего-то ожидали. И Даниил решил не подвести их:
— Да, Учитель?
— У нас для тебя есть интересное заданьице, — потирая руки сказал Василис.
— Очень интересное, — вторил ему директор, медленно сползая под стол.
— Ты спустишься на Землю!
— Ага, именно на Землю.
— И будешь там…
— Там… Будешь… — Директор все-таки рухнул под стол. Оттуда раздался смех, грохот, несвязные ругательства, снова смех и, наконец, храп. Василис махнул рукой и продолжил уже без дублера:
— Будешь охранять младшего ангела Делайлу, давшую клятву Хранителя человеку по имени Александр Тюара! — выпалил он на одном дыхании и добавил, злорадно хихикая: — Пятьдесят лет….
— Что «пятдесят лет»? — не понял Даниил.
— На земле. Ты. Будешь. — Разделяя каждое слово пояснил куратор.
— Но почему?
— По качану! — рявкнул Василис. — И по капусте тоже! Считай, что ты наказан. Один год за каждую прядь моих волос.
— Да сколько там было тех волос?! — отчаянно воскликнул Даниил.
Челюсть Василиса звонко ударилась о пол. Стелиос из-под стола захохотал. Пора было отправлять юнца, пока было еще кого отправлять:
— Можешь идти, Даниил, — рука директора поднялась над столом и принялась махать в разные стороны. — Тебя ждет путь вниз. Возражений нет? Нет! Нет, я сказал! — для пущей убедительности рука даже стукнулась о столешницу. Директор взвыл, и возмущений юноши уже никто не слышал.
