Истинно арийский попаданец. Кн. 1 - [8]

Последнее время, из за навалившихся дел, он испытывал определенный дискомфорт.

Прошелся по кабинету.

Это конец, подумал он.

Сунул руку в карман.

Почесал.

Очень хотелось пойти в публичный дом или, на крайний случай, домой.

Тяжело вздохнул и сел за стол, открыл папку…» —

Ну и шуточки у этих русских, хозяин кабинета повертел в руках листок отчета. Жалко, что это практически невозможно перевести на немецкий, с сохранением подтекста — очень своеобразный язык — какой бы был подарок старине Генриху.

В экспромте доктора на тему — «… нас там знают и ценят…», в комплексе с его характерными позами и размахиванием руками, это выглядело комично. Не знающий русский язык, да и вообще ничего кроме уличного «шваба», доктор оккультных наук все высказывания своего симбионта понял по непосредственному смысловому значению.

Ну, доктор это вполне понятное явление, а вот с симбионтом возникает много вопросов.

Профессия — адвокат. Но, лексикон портового забулдыги и полное неумение сдерживать свои эмоции.

Возраст — 28–30. Но, поведение избалованного 10 летнего ребенка.

Адвокат!? Хвастливый словесный понос!? Мания величия — или комплекс неполноценности!?

Как то все это очень сложно складывается в единую картину.

Хотя: русская глубинка; медвежий уголок, даже для этой варварской страны; вполне возможно — неблагополучная семья!?

… родственная душа доктора Плюмера… Ну, Ну!!

Как ни неприятно, но придется обратиться к Канарису, возможно его ведомство сможет внедрить человека в непосредственное окружение этого русского генерала.

Родственную душу доктора Плюмера без плотного контроля даже в туалет одного пускать нельзя, с умным видом все вокруг в дерме измажет.

Глава 4 Римские игры

Глухой рокот моторов раскатился по мокрому редколесью и БТ_7 танкового батальона, сминая осинник и с разгону перемахивая через старые трелевки, вырвались на оперативный простор и, набирая скорость, стали развертываться в атакующую лавину, летя на вероятного противника.

«… Красиво идут засранцы…» — командир «два» сместил поле стереотрубы в сторону хилого клочковатого леска на пути стальной лавины.

Лесок, как лесок — если не знать, что в нем на пути стальной лавины окапались три взвода СОТов и пятнадцать гранатометчиков с номерками.

«… умники, мать вашу, личного состава роты управления и поддержки почти столько же, сколько бронебойщиков…».

Лесок был тих и неподвижен. Только изредка, в гарнитуре комплекса радиоперехвата, раздавались условные фразы и группы цифр с автожиров разведчиков-корректировщиков и команды перераспределения целей со штабной машины. СОТы молчали.

1200 м… 1100 м… 900 м — луговина и лесок позади танков расцвели кустами минометных разрывов, отсекающих условную пехоту.

Второй щелкнул тумблером — волна, на которой работали рации наступающего батальона, взорвалась выкриками, командами и матами…

800 м — батальон начал перестраиваться, пытаясь ударными взводами нащупать вероятного противника.

600 м — короткая команда по рации и часть минометов перенесла огонь, отсекая и ослепляя наступающие танки белым, клочковатым экраном сгоревшего фосфора.

Минометы замолчали, уходя на запасные позиции.

400 м — танки вырвались из полосы ослепления прямо на фланговый огонь 57мм полуавтоматических пушек. Две на правом и одна на левом фланге. Беглый огонь — 20–25 выстрелов в минуту.

400 метров — для болванки, летящей со скоростью 950 м/сек — практически в упор.

Крики боли, команды, маты, загоревшиеся и потерявшие управление машины.

Командир «два» скрипнул зубами, вцепившись в стереотрубу — многих из тех, кто горел сейчас в танках, он знал лично.

Танкисты быстро сумели справиться с беспорядком первых минут огневого контакта — кто то заменил подбитого командира батальона и машины рванулись на обнаружившие себя три противотанковых орудия. Только вперед — у цели слишком низкий, сливающийся с рельефом, силуэт, да и на остановку для прицеливания нет времени — орудия стреляют практически в упор. Только вперед — налететь и смять. Растоптать гусеницами и расстрелять боевое охранение из курсовых пулеметов.

«… Куда претесь уроды, отойдите и перегруппируйтесь…» — второй бессильно сжал кулаки, по условиям «игры» он не имел права вмешиваться — «… да уж, только вперед — броня крепка и танки наши быстры…»

200 м — пушки, установленные на каких то, незнакомых, самоходных платформах, пытаются сменить позиции. Врете, не уйдете. Налететь и смять.

Неожиданно из кустов, овражцев, болотного редколесья с расстояния 100–150 метров в борт атакующим машинам ударило боевое охранение.

Солдатики в гимнастерках, со смешной трубой на плече против стального бронированного зверя!? Привстал на колено в полуокопе, выстрел, небольшое продолговатое облако толи пыли, толи пара за плечом — плохо видно в триплекс. Выстрелят и исчезают, как будто и не было.

Только вперед, выйти из под удара боевого охранения и настичь уползающие орудия.

Настичь. Взрывы. Танки, идущие на острие атаки, с разорванными гусеницами закрутились на месте, превращая атакующие клинья в неуправляемое скопище машин, пытающихся в разные стороны выскочить с минного поля, на которое они вылетели, идя прямо по следу уходящего противника.