Истинная вера, правильный секс. Сексуальность в иудаизме, христианстве и исламе - [15]

Здесь будут уместны некоторые комментарии относительно концепции любви. Популярный христианский автор К. С. Льюис написал книгу «Четыре любви», где он обозначил различия между четырьмя греческими словами, которые можно перевести как «любовь». Первое из них – «στοργή» («сторге́»), что можно перевести как «привязанность». Термин характеризует взаимоотношения между членами семьи, которые имеют обязательства друг перед другом и готовы на жертвенные поступки. Второе – это «φιλία» («фили́я»), означающее дружбу или платоническую любовь. Третье – «ερωσ» (от этого слова образуется и прилагательное «эротический»), переводится как «романтическая или половая любовь», а иногда и «вожделение». Это то чувство, которое мы скорее испытываем, чем сознательно вызываем в себе. Мы говорим, например, что влюбляемся, подчеркивая тем самым, что это не то, что мы выбираем, но то, что случается с нами. И, наконец, «ἀγάπη» («ага́пе»): именно об этой форме любви говорил Иисус и толкователи иудейского закона. В знаменитом отрывке апостол Павел перечисляет добродетели того, кто любит:

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

1 Кор. 13:4–7

Произведение потомства или удовольствие?

Брак и супружеская любовь по природе предназначены для произведения потомства и воспитания детей. Дети – это действительно высший дар брака, и они вносят существенный вклад в благосостояние родителей. Сказал Господь: «…ибо нехорошо человеку быть одному» (Быт. 2:18), и «Сотворивший вначале мужчину и женщину» (Мф. 19:4), желая, чтобы человек принял особое участие в Его творчестве, благословил мужской род и женский, говоря «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28). Поэтому Он не ставит перед браком меньших целей, ведь истинная супружеская любовь и все значение супружеской жизни имеют эту цель: чтобы пара была готова отважными сердцами сотрудничать с любовью Создателя и Творца, который через них будет день ото дня увеличивать и улучшать свою собственную семью («Gaudium and Spes», 1965 г.).

Многообразие христианских точек зрения в области христианской морали уходит своими корнями в спорный вопрос: существует ли секс только лишь для деторождения или (и при каких обстоятельствах) от него можно получать удовольствие? Ранее христианство находилось под влиянием греческой философии, которая рассматривала человека с точки зрения разделения между умом (или душой) и телом. И Платон, и Аристотель считали, что истинным «я» человека является его душа, подлинная идентичность человека, наследующая вечную жизнь после смерти. Тело же, напротив, сравнивалось с одеждой, которая стареет, изнашивается и с приходом смерти будет сброшена. Именно эта недолговечная телесная оболочка наслаждается земными радостями: едой, питьем, развлечениями и, конечно, сексом. Ранние христиане верили, что Иисус Христос воскрес из мертвых в физическом теле, они проповедовали телесное воскрешение. Церковь в своих древних Символах веры продолжает это провозглашать, и многие верующие во время публичных богослужений читают их вслух.

Однако это не означает, что христиане верят, будто физическое тело оживет при воскресении, хотя это проповедовали прославленные богословы, например – Августин Блаженный (354–430 гг. н. э.). В Библии говорится о «духовном теле», природа которого неясна, но она включает в себя некую трансформацию земного тела, которое и будет вечно жить со Христом в Царствии Небесном (1 Кор. 15:35–56). Хотя эта идея и отличатся от теории воскресения физического тела, она принесла апостолу Павлу немало трудностей в спорах с афинскими философами (Деян. 17:16–32). Тем не менее Павел отверг все спекуляции относительно точного определения природы «тела воскресения», заявив, что это выходит за границы человеческого воображения. Таким образом, христианство не создало определенной теории о природе воскресения, что привело к появлению разнообразных точек зрения по этому вопросу. Некоторые верят в буквальное физическое воскрешение, тогда как другие теологи поддерживают идею греческой философии о том, что душа покидает тело после смерти. Некоторые представители христианства полагают, что душа и тело некоторым способом воссоединятся в загробной жизни.

Какими бы ни были точные механизмы воскресения, христианство приняло идею двух миров: духовного и физического. Согласно «Тридцати девяти статьям англиканского вероисповедания» Бог – существо духовное, «не имеющее тела, частей или страстей». И потому, если мы стремимся к богоподобию, то должны культивировать духовные, божественные добродетели и избегать плотских наслаждений. Это противопоставление взаимоотношений Бога и мира восходит к платоновской идее о существовании мира «идей» – совершенного архетипического мира, для которого физический мир является лишь тенью и его несовершенным отражением. Душа же есть средоточие добродетелей, самая важная из которых – «праведность», или, как ее еще иногда переводят, «справедливость», которая держит под контролем другие плотские желания, например – аппетит. В Восточной Церкви особенно подчеркивается идея о достижении богоподобия, где высшей духовной целью является «θέωσις» («те2озис»), что в буквальном переводе означает «становиться божественным». В протестантизме для пуритан в борьбе с земными наслаждениями очень важны духовные практики – молитва, изучение Священного Писания, участие в воскресных богослужениях. Что касается интимной связи, то соблюдение целомудрия даже для женатых людей превозносилось как желанная добродетель. Когда Августин несколько столетий назад писал «О граде Божием», он провозгласил, что после воскресения мужчины и женщины сохранят свой пол, но сексуальные желания исчезнут.