Истинная пара дракона - [15]

Чувствуя, как ужас стремительно топит душу, я обернулась к нему, расширившимися от страха глазами встречая, наконец, истинный цвет его радужек. Ярко-ярко алый, каким было вчера небо на закате.

Я не помню, чем обрывался для меня тот день. Помню опухшие губы, помню слезы, помню отчаяние, помню свою истерику и жгучую ненависть к дракону, но все это было уже утром. И еще тем утром я отчетливо знала: вампирский посол исчез из дворца императора. Тот, кто украл мой первый поцелуй и мою подростковую любовь, был убит, а убийца в качестве второго наказания вложил мне в голову это знание и оставил жить с осознанием, что в этом виновата я, моя беспечность и моя глупость.

Я не помню сейчас и не хочу помнить никогда, каким было первое наказание, но… подозреваю, в чем его суть. Откуда-то я с той даты знала, что губы дракона на вкус горькие.

Возможно, от моих слез.

Часть пятая О плохих и хороших подарках

Семнадцать — возраст неопределенности. Наполовину я была взрослая, через опыт взвешивающая каждое слово и решение, наполовину взбалмошный подросток, поступающий иногда на эмоциях, оправдываясь мыслью «авось пронесет». Возраст, когда все еще могут зло сыграть гормоны, но есть тяжелое осознание некой ответственности. Возраст, когда я решилась на второй побег в своей жизни, основываясь на ненависти и… пытаясь банально сбежать от венца. Но в отличие от первого побега, продумала все от магического артефакта, скрывающего ауру и глушащего поисковые заклинания, до документов на новую личность и присмотренного далеко за границей убежища.

Впрочем, ровно семнадцать мне исполнялось только завтра. Имела право оправдать себя незрелостью, верно?

Я бросила еще один взгляд на стекло, за которым простирался в сумерках наш сад. Благо, что в этом году весна пришла очень рано, снег сошел и на улице было достаточно тепло. В первый раз я открыла окно и бездумно спустилась вниз, и мой детский побег кончился играми дракона с детьми. В этот раз у меня была удобная одежда для верховой езды, Леди, ожидавшая меня оставленной в городской гостинице неподалеку, и сумка с вещами, которые я собрала, вооружившись знанием из всех прочитанных авантюрных романов. Конец точно не должен был повториться.

Я собиралась встретить свои семнадцать лет свободной.

Нашего сторожа сменили. Кстати, по приказу вечного нашего, известно какого, «гостя». Теперь дежурили аж двое, причем делали это серьезно, по совести. К несчастью, от меня, благовоспитанной госпожи этого дома, подвоха доблестные стражи не ждали, и чаю, любезно вынесенному мною пару часов назад, таки отведали. Я проскользнула мимо как раз в то время, когда снотворное уже подействовало.

В городе не было тихо, вопреки моим ожиданиям. Впервые гуляя в столь позднее время, я услышала великое множество потрясающе красноречивых выражений и слов, которых не встречала ни разу, несмотря на обширное изучение нескольких языков в своем образовании. Адреналин в крови заглушил совершенно любой намек на страх, и ни липкие взгляды, обращенные на загадочную фигуру в плаще — женскую фигуру, это было понятно по походке и хрупкости телосложения, — ни странные обращения и зазывания из разных уст не смутили меня. Опьяненная успехом, я минула по главной мощенной дороге два квартала, спокойно забрала у разбуженного моим стуком юного паренька-конюха свою лошадь и была такова.

Мимо проносились ряды богатых и респектабельных домов и заведений, горящие в окнах огоньки сливались в одну яркую линию, ночной ветер снес капюшон и бил в верхнюю половину лица, не прикрытую шарфом, а я летела вперед, не чувствуя ни опасения, ни сожаления. Родной дом покинуть оказалось не сложно, преодолеть городскую черту — проще простого. Мое будущее, непременно, как я думала, светлое и счастливое, ждало меня впереди, и оставалось только крепко держать повода и ликующе улыбаться дороге.

Первой проблемой стал привал, который пришлось сделать среди леса после большей половины пути. Устали я и Леди, он был неизбежен. Костер-то зажечь, благо, что спички были, я смогла, и хворост насобирала. Только холод, настигнувший, как только первая эйфория сошла, все равно не давал покоя, как бы близко я ни легла, подстеливши плащ под холодную землю. Лежать на твердой поверхности было сначала неудобно. Потом — больно. От запаха костра на утро меня начало тошнить, а, что было главным, костра не боялись комары, от коих не спасало вообще ничто и никак.

Романтики ночевки под открытым звездным небом я так и не познала. Более того, неба в ту бессонную ночь я не увидела вовсе, пытаясь хоть как-то спастись от мерзких насекомых под пледом, натянутым на самую голову.

Следующим неприятным открытием стало то, что умываться ледяной водой из речки тоже отнюдь не так приятно и легко, как описывалось на строках книг. Не говоря уже о том, чтобы там помыться, как бы сильно ни хотелось мне стереть с себя вонь дыма.

Еще по мелочи было несколько безрадостных моментов, что окончательно сбило весь мой воодушевленный настрой.

Дальше по дороге обнаружилось, что на копчик очень давит и бьет при каждом скачке, и вообще затекли конечности. Холод пронизывал насквозь, такой холод, что я наконец догадалась: зима не ушла, это был обманный маневр погоды, и теперь моя надежда обойтись осенними одеждами рухнула. Под плащ я, не выдержав, от отчаяния еще кое-как обмотала себя пледом.