Истинная красота - [74]

Я сижу, пребывая в шоке, его слова разбивают мне сердце. Райдер прав, несколько лет назад на него повесили ярлык, и никто никогда не боролся за него. Но в конце концов он победил, он много работал и никогда не сдавался.

Глотая комок в горле, я касаюсь его лица, затем наклоняюсь и целую его губы.

— Я так горжусь тобой, — тихо говорю, зная, что никто никогда не говорил ему этого раньше. — Я горжусь тем, что ты так усердно работал и никогда не сдавался. Горжусь, что ты сильный и борешься за то, что правильно. И больше всего я горжусь тем, кто ты есть. Этим девчонкам повезло, что ты... — Я качаю головой. — Нет, не так, этой стране повезло, что у нее есть ты. Мне повезло с тобой, и я буду бороться за тебя, Райдер. Всегда.

Что-то мелькает у него на лице, нечто болезненное, но прекрасное, и, прежде чем я успеваю предположить, что именно, он прижимается ртом к моему, целуя меня с такой страстью, что у меня перехватывает дыхание. Обнимаю его за шею и даю столько, сколько получаю, желая показать ему, как много он для меня значит.

— Райдер? — шепчу напротив его губ.

— Да, детка?

— Теперь можем заняться сексом, — сообщаю ему, улыбаясь.

Он рычит.

— Блядь, наконец-то.

Я издаю смешок, а затем удивленно взвизгиваю, когда моя спина внезапно касается дивана, а Райдер оказывается сверху. Подняв бедра, прижимаюсь к его эрекции и хнычу, мои трусики тут же становятся мокрыми. Он стонет и обхватывает мою попу, чтобы прижать меня ближе, когда ртом начинает скользить по моей шее. Неистово хватаюсь за его рубашку, отчаянно желая почувствовать твердое, обнаженное тело. Только я начинаю стягивать ее, как кто-то стучит в мою дверь.

Я застываю, но Райдер продолжает свою восхитительную атаку.

— Райдер, кто-то у двери.

— Пошли они, пусть подождут, а лучше сваливают. — Он скользит рукой под мою рубашку, вызывая у меня стон, когда обхватывает мою грудь. Я подумываю согласиться с ним, пока стук в мою дверь не становится более настойчивым.

— Эмили, открой. Я знаю, что ты там.

Мы оба замираем при звуке голоса моего отца, и выражение лица Райдера становится опасно грубым.

— Оставайся здесь, — приказывает он перед тем, как встать.

Быстро сажусь и привожу себя в порядок, пока он идет к двери. Райдер оглядывается на меня, желая убедиться, что я выгляжу прилично, прежде чем открыть дверь. Мое сердце бьется в груди, напуганное тем, что должно произойти.

Райдер прислоняется к двери, загораживая от меня отца.

— Что вы хотите? — холодно спрашивает он.

— Это не твое дело, но я пришел увидеть свою дочь.

— Неправильный ответ. Это мое дело, и вы не увидите ее, пока не скажете, что вам надо.

Наступает минута молчания, прежде чем мой отец снова говорит:

— Послушай, или ты позволишь мне сейчас же увидеть дочь, или тебя ждут серьезные последствия. — У меня все внутри сжимается при ледяном презрении, которое источает его угроза.

— Лучше бы вам быть осторожнее, сенатор, иногда мы не понимаем, кому угрожаем.

Я поднимаюсь и быстро иду к двери, пока все не вышло из-под контроля. Встаю перед Райдером и чувствую, как он напрягается позади меня, явно не обрадованный тем, что я не осталась на месте.

— Что ты хочешь, отец?

— Я хочу поговорить с тобой минуту... наедине, — добавляет он, глядя на Райдера.

До того, как у меня появляется шанс ответить, Райдер выдает:

— Такого не случится, папаша.

— Вы оба, прекратите уже, — рявкаю я, зная, что это ни к чему нас не приведет. — Райдер прав, что бы ты не сказал, можешь сделать это в его присутствии. Если ты здесь, чтобы ругаться, тогда уходи. Мне это не нужно.

Отец замечает, насколько я серьезна, и, хотя его челюсть напряжена, он наконец отступает.

— Я здесь не для того, чтобы ругаться. Я просто... Я пришел проведать тебя.

Неуверенно переспрашиваю.

— Проведать меня?

Он кивает, и Райдер недоверчиво хмыкает. Я тоже знаю, что он врет. Отец ни разу в жизни не беспокоился обо мне.

— Могу я войти? — спрашивает он, кивая в сторону моей квартиры.

Я отступаю, натыкаясь на Райдера, и отец входит, направляясь прямо в дальний угол гостиной. Иду, чтобы сесть на диване, но Райдер удерживает меня, прижимая к себе. Мы смотрим на моего отца и ждем, что он скажет. Понятия не имею, что он замышляет, но надеюсь, что он не пробудет здесь долго.

Он прочищает горло и наконец нарушает неловкое молчание:

— Я просто хотел посмотреть, как ты. На завтраке ты сказала, что тебе тяжело приспособиться и ты думаешь о гипнозе. Мне было интересно, в силе ли еще это, и какого врача ты планируешь посетить. Хотелось бы убедиться, чтоб он достаточно квалифицирован.

Да, как же. Райдер дотрагивается до моей спины, предупреждая, что я должна действовать осторожно.

— В последнее время я не думала об этом. Сейчас мне есть на чем сосредоточиться и без этого.

Отец кивает и кажется удовлетворенным ответом.

— Ты еще видела кошмары?

Любой, кто не знает моего отца, подумал бы, что сейчас он спокоен и собран, но я ведь знаю его. Он нервничает. Почему я никогда не собирала эти детали вместе?

— Нет, не видела, — сердито отвечаю я, хотя и стараюсь говорить спокойно. Меня бесит, что я почти всю жизнь жила во лжи. Что так долго жила в темноте из-за чего-то, что сделал он, мой отец.