Истина стоит жизни - [78]
Едва Спик успел проверить ружья, как из чащи показался крупный белый носорог-самец. Он бежал в сторону Спика, но вел себя неуверенно, вертел головой, как будто не знал, куда ему направиться. Пока он мешкал, Спик пробрался меж кустов ему навстречу и, улучив момент, когда зверь остановился в нерешительности, выстрелил в него из своего крупнокалиберного ружья. Носорог покачнулся, но не упал, а побрел заплетающимся шагом не разбирая дороги. Широкая полоса крови стелилась по его следам. Всего десятка на два ярдов смог он отойти от места своей встречи с пулей, а затем рухнул грузно в густую траву. Подоспевший охотник выстрелом в упор прекратил его агонию.
Молодые принцы прибежали на выстрел. Их изумление не знало пределов. Возможно ли: две пули, и громадный белый носорог лежит у ног охотника-музунгу! Сбежалось несколько крестьян ваньямбо. У одного из них вдоль бедра и на плече виднелись безобразные рубцы, следы заросших рваных ран.
— Вот что бывало с теми, кто осмеливался стрелять по носорогу, — сказал принц Кукоко. — Его счастье, что он еще остался жив. А вы так спокойно шли навстречу страшному зверю! Воистину вазунгу великие люди!
Пока принцы поздравляли Спика с успехом, прочувство ванно пожимая ему руку, послышались крики загонщиков, сообщавших, что ими поднят другой носорог, но он прячется в чаще. Спик поспешил в указанном направлении, взяв с со бой только двух оруженосцев с запасными винтовками. Кустарник был так густ, что продвигаться в нем можно было только по узким проходам, проложенным носорогами. Пригнувшись, стараясь производить поменьше шума, Спик пробирался через чащу. Вдруг прямо перед ним как из-под земли выросла самка белого носорога высотой чуть поменьше человеческого роста.
Она бежала, похрюкивая, прямо на охотника, а позади нее, любопытно поводя широкими ноздрями, поспевал детеныш ростом с обыкновенную взрослую свинью, с чуть наметившимся розоватым рожком на переносице. Носорожиха была настолько близко, что Спик инстинктивно отпрыгнул в сторону, жестоко ободравшись о длинные шипы акации. Но в тот же миг он вскинул ружье и с двух шагов выстрелил прямо в голову зверю. Раненое животное испуганно попятилось, нырнуло в кусты, а затем, пробороздив в кустарнике широкий след, выскочило на поляну.
Спик бросился в погоню. С каждым шагом движения но-сорожихи становились все более неверными: чуя погоню или, может быть, вспомнив о своем потерявшемся в чаще детеныше, она вдруг остановилась и повернула назад. В этот самый момент вторая пуля Спика впилась ей под лопатку. Но выносливое животное и тут не упало, а, нырнув в чащу, устремилось вверх по склону холма. Продолжая преследование, Спик сбежал вслед за своей жертвой в узкую лощинку и вдруг увидел в ее верховье сразу трех носорогов. Заметив охотника, звери с угрожающе опущенными головами направились прямо на него.
На счастье, оба оруженосца не отставали ни на шаг. Спик выстрелил из одного ружья, схватил другое, вовремя поданное оруженосцем, выстрелил в следующего зверя и, наконец, в третьего. Все три носорога получили тяжелые раны. Один свалился тут же, два других побежали прочь. Спик бросился преследовать того, который бежал быстрее, и добил его точным выстрелом; последнего с поврежденной ногой он оставил для ваньямбо. Однако разъяренный зверь нападал так остервенело, что никто не решался наступать на него. Спику пришлось угостить его еще одной пулей. Теперь носорог был беспомощен и почти не опасен; загонщики, торжествуя, накинулись на него, и каждый стремился вонзить в истекающего кровью огромного зверя свой дротик, копье или стрелу.
Согласно приказу Спика на другой день ко дворцу Руманики были доставлены головы убитых носорогов. Со всей торжественностью удачливый охотник передал восхищенному монарху свои трофеи.
Вскоре же после вручения трофеев, которым теперь предстояло украшать вход в резиденцию Руманики, состоялась церемония, посвященная празднику новолуния. Тридцать пять барабанщиков выстроились в шеренгу на дворцовой площади. Их инструменты, узкие цилиндрические барабаны высотой в полроста человека, стояли перед ними на земле. Принцы и высокие сановники проводили Спика и Гранта во дворец. Там уже сидел на полу в своей обычной позе Руманика. Голова его была украшена тиарой из разноцветного бисера, в центре которой торчал пучок красных перьев, а у подбородка была подвешена большая белая борода, вправленная в бисерную кайму. Приветливо улыбнувшись гостям, Руманика пригласил их сесть рядом со своим братом Нанаджи. Последний же, будучи начальником всех церемоний, подал знак, и тридцать пять музыкантов под управлением вышедшего вперед дирижера ударили в свои барабаны.
Под звуки гармонично настроенных барабанов к Руманике один за другим стали подходить высокие чиновники его правительства, окружные начальники и вожди всех подвластных племен, и каждый клал к его ногам какой-нибудь предмет оружия в знак своей верности.
На смену барабанщикам вышел оркестр, составленный из разных инструментов. Здесь были и похожие на небольшую арфу «мганга», настроенные по такой же, как и в Европе, семинотной гамме, и тростниковые дудки, напоминающие гобой, и рожки, и, разумеется, барабаны всевозможных форм и размеров. Этот оркестр очень стройно играл вполне мелодичные пьесы, и не как-нибудь, а в строго выдержанном ритме марша или вальса. Под звуки оркестра вооруженные пиками воины прошли перед дворцом пружинистым танцующим шагом, колеблясь и извиваясь всем телом в такт музыке…
