Истина протеста - [13]
Иисус Христос, откровение Божье, совершившееся в Нем, дает нам право быть перед Богом, делает нас праведными перед Ним.
В этих словах, однако, прослеживается еще один, уже слегка затронутый нами, очень важный момент. Это Божественное «да» сказано человеку не благодаря, а вопреки его, человека, состоянию. Всплывают такие слова, как «смерть», «проклятие», «ад». Откуда они?
Стоит еще раз обратиться к откровению креста. Сам характер этого откровения, как события креста, уже указывает нам и на характер Божественного принятия. Крест – это казнь, исполнение приговора, это бессилие, мучение и смерть. Бог говорит нам Свое «да» именно через такое событие. И вот здесь как раз и открывается широкое поле для всевозможных интерпретаций, которые, с одной стороны, являются и всегда будут оставаться ограниченными, но, с другой стороны, неизбежны и даже необходимы – до тех пор, пока они непреклонно указывают на невыносимую парадоксальность и радикальность креста. В любом случае всякая такая претендующая на истинность интерпретация будет неизбежно говорить об оправдании, что осуществляется перед лицом реальности греха и вины. В Своем «да» человеку Бог не игнорирует грех, но и не стирает его бесследно, как нечто несущественное и иллюзорное. Он принимает его всерьез. Божье «да» – это «да» изнутри греха, изнутри зла, царящего в и вокруг нас, изнутри всей темной и жестокой реальности этого мира и человеческого сердца. Причем грех, страдание, смерть не являются одним из побочных элементов откровения креста, нет, оно осуществляется в них. Этим является вся радикальная серьезность этой реальности. Бог говорит свое безусловное «да» изнутри страстного отрицания. Именно поэтому протестантское учение о грехе и отличается такой радикальностью и категоричностью.
В чем же состоит это радикальное отрицание, или, если спросить на более традиционном языке, в чем же природа греха?
И здесь нам с вами тоже придется отказаться от некоторых ставших уже привычными заблуждений. Грех – это не некий плохой с этической точки зрения поступок, некое дурное высказывание или недостойная мысль. Нам необходимо освободиться от секуляризованных, этических представлений о грехе. Грех – это изначально исключительно религиозное понятие. Если сформулировать сущность греха наиболее кратко, то грех – это человеческая направленность против Бога, которая в то же время является устремлением к себе самому. Грех – это состояние, в котором от природы находится каждый человек. Грех возникает тогда, когда мы, по уже знакомому нам выражению Лютера, не возлагаем больше всего своего упования на Бога и только на Него. Но кто и когда был способен на это? Именно таковы мы и есть по самой своей природе. Мы потеряны. Мы отдалены от Бога. Мы обращены против Него.
Можно привести один, пусть несколько примитивный, но наглядный образ. Грех, по-гречески, так как это слово употребляется в оригинале Нового Завета, называется «хамартия», то есть буквально «промах». Имеется в виду промах, например стрелы, выпущенной в определенную цель, но пролетевшей мимо. Православный или католический теолог, а также какой-нибудь харизматический проповедник (здесь в целях наглядности придется пойти на значительные упрощения и огрубления соответствующих вероучений) истолкует это так: мы стреляем и в силу наших недостаточных способностей промахиваемся, но иногда, может быть, и попадаем в цель. Со временем мы, пробуя снова и снова, совершенствуясь и, прежде всего, молясь о помощи Божьей, будем попадать в цель все чаще и чаще. Тем самым мы становимся все совершеннее, все ближе к Богу. Там же, где мы все еще промахиваемся, мы можем уповать на милосердие Божье, что Он нам эти промахи простит.
Исходя из протестантского вероучения, нам нужно перевернуть этот образ греха: не мы стреляем, но нами выстрелили. И мы летим мимо цели. И, разумеется, уже ничего не можем поделать. Выпущенная из лука стрела уже не может изменить траектории своего полета. И уже неважно, хороша ли эта стрела или нет, красиво ли она летит, далеко ли она летит или нет, – она летит мимо цели, и с этим ничего не поделать. Даже там, где мы с этической точки зрения поступаем совершенно, даже там и тогда, когда мы совершаем подлинное и истинное добро, даже тогда мы целиком и полностью отделены от Бога. Грех – он и в самых лучших наших поступках. Однако это высказывание нужно понять правильно. Популярная и примитивная протестантская проповедь утверждает, что и самые лучшие, самые этичные и прекрасные наши поступки являются грехом, потому что в своей глубине они все равно продиктованы недостойными мотивами, скажем, страхом порицания или стремлением показать себя. Может быть, все это и, действительно, обстоит так (не говорит ли о том же самом современная психология, подчеркивающая темную власть бессознательного в человеке?). Но с теологической точки зрения у нас нет никакой необходимости обесценивать настоящее добро и подлинную этичность. Хороший поступок мы вполне можем признать таковым. Но наше даже подлинное (настоящее, непритворное) добро отдаляет нас от Бога. В этом глубочайшая трагедия греха.
