Истина любви - [33]

Это уже был полный абсурд! Лайза оглядела студию. Ее взгляд метался от одной накрытой мешковиной работы к другой, затем снова остановился на фигуре, стоявшей перед ней.

Нет, это невозможно: у него же не было времени… да и неоткуда было взяться… Это же какое-то безумие! Пока Лайза водворяла мешковину на место, стараясь, чтобы все выглядело так же, как раньше, мысли беспорядочно метались у нее в голове.

По-прежнему в полном смятении она подскочила к окну, затем принялась за осмотр студии и стала поднимать чехлы на всех скульптурах.

Никакой сирены не оказалось. И вообще ни одной человеческой фигуры! И что окончательно добило девушку — нигде никаких следов привезенной ею хуонской сосны. Ничего!

Лайза не верила своим глазам — просто отказывалась верить. Теперь ей уже было наплевать, если ее застанут. Она принялась методично обследовать всю студию, заглядывая под скамьи, в помещение, видимо служившее складом, обшаривая даже углы, либо до смешного узкие и неспособные вместить скульптуру, либо явно пустые.

— Это же полный абсурд, — снова и снова твердила себе Лайза во время этих трудных и совершенно бесплодных поисков. Действительно, абсурд. Но сейчас с этим будет покончено, решила она, выглянув в окно и обнаружив, что Харрис с псом возвращаются.

Лайза едва дождалась, когда они войдут во двор. И уже подготовилась к тому, чтобы заорать на Джека, как вдруг с ужасом поняла, что не может этого сделать.

7

Осознание этого факта поразило Лайзу как удар грома. Она могла лишь стоять в полном смятении, наблюдая за их приближением.

Лайза не могла и не смела наброситься на Харриса, требуя объяснения, зачем ему понадобилось, чтобы она позировала полуобнаженной для статуи пса. Да и как она могла? Это было бы признанием того, что она повинна еще и в таких грехах, как слежка и обман.

Но сам-то он хорош! И еще смеет заикаться о честности. Заставил позировать в таком виде и не однажды, и теперь Лайза даже не знала для чего — может, вовсе и не для той сирены, которую она видела едва начатой.

И вообще вся эта затея выглядела какой-то бессмысленной — Джек с самого начала водил ее за нос, хитрил. Лайза на мгновение пожалела, что ничего не подсыпала ему в жаркое, добрая порция мышьяка не помешала бы. Но куда уж ей!

Однако и сделать так, как хотела в первый момент — одеться и уехать до его прихода, — Лайза уже тоже не могла, слишком поздно.

Хуже всего было то, что Джек каким-то образом обо всем догадался. На его лице ясно читалось, что ему прекрасно известно, что она шарила в мастерской. Его взгляд говорил о твердой решимости разобраться с Лайзой.

Она замерла от страха, ибо уже влюбилась в него и страшно боялась, что Джек догадается об этом. Вот тогда-то он получит все козыри в руки!

Ну нет, подумала Лайза, это ему не удастся. Она не допустит насилия над собой. Хватит с нее ванны!

Господи, что же делать? Она стояла в полной растерянности, скрестив руки на груди, и не знала, что сделать, что предпринять.

Она не какой-нибудь подросток, ставший жертвой телячьей привязанности к экранному кумиру, а взрослая женщина. И даже если Джек сомневается в ее опытности по части любовных дел, это еще ничего не значит. Это все слова, она же не спала с ним ни разу. Нет, всему происходящему должно быть какое-то объяснение — иначе и быть не может. И это объяснение она получит, чего бы это ей ни стоило.

Как ты смеешь, негодяй, обвинять меня? — подумала Лайза и, спохватившись, сообразила, что если не перестанет снова и снова повторять эти слова, то они станут первыми, сорвавшимися с ее языка.

Проблему решил Забияка. Едва завидев Лайзу, он весело тявкнул и ринулся вперед. Пес встал на задние лапы, передние положил на плечи девушки и, едва не опрокинув Лайзу, принялся лизать ей щеки.

Сердитый окрик хозяина остался без внимания. Лайза оказалась в лапах восторженного зверя, явно вознамерившегося доказать ей свою преданность.

— Болван ты этакий! Назад! Назад! Фу! — воскликнула Лайза, когда ей наконец удалось оттолкнуть от себя пса. — Сидеть! — велела девушка, предостерегающе подняв палец, и, к ее удивлению, пес повиновался.

— Я тебя пристрелить готов, псина, — грозно заявил Джек, подходя и хватая собаку за загривок. Глаза скульптора, сверкая, на мгновение встретились со спокойными янтарными глазами пса, словно состязаясь, чья воля сильнее. Впрочем, состязания не получилось: Забияка поспешно отвел взгляд, попытался перекатиться на спину в знак изъявления покорности и посмотрел на Лайзу, словно ища моральной поддержки.

— Дурень чертов, — проворчал Харрис, затем оглядел Лайзу и охнул, увидев, что спереди всю ее пес извозил грязными лапами. Брюки Харриса тоже были испачканы — неизбежное следствие прогулки с собакой у воды, но его гостья выглядела так, словно по ней прошлись грязной метлой.

— С тобой все в порядке? — спросил Джек, и это был не просто вежливый вопрос. В его глазах светилась искренняя тревога.

— Разумеется. Он же просто проявлял дружеские чувства. — Лайза оглядела свою блузку. — В любви ему не откажешь. — И тут у нее с языка сорвалось: — Похоже, та ванна, в которую ты меня окунул, была несколько преждевременной.